Киваю ей, чтобы спускалась.
Режу тоненько буженину.
Закидываю пластик в рот.
— Это божественно!
— Батя сам делал.… - гордо комментирует Ярик.
— Как сам?
— Вкусно, да? — тоже закидывает в рот пластик.
Раскладывает по тарелкам рагу.
— Когда вы успели всё это приготовить? — удивляюсь я.
— Отец готовит на выходных. Сразу много всего. Потом все замораживаем. Опека задолбала уже... Вечно по холодильникам лазят. Есть у нас "первое, второе и компот" или нет. Вот и приходится....
Этот мужчина ещё и готовит!
— А я практически не умею готовить, — признаюсь я. — Мы заказываем готовую еду.
— Вот ещё — деньги тратить, — по деловому возмущается Ярослав.
— Но зато я умею печь пончики!
Наверное, потому, что Анатолий, как сторонник здорового питания, их категорически не ест. И в знак протеста я уперто училась их готовить.
А все остальные блюда, что были одобрены Анатолием, я и дети не любили, хоть и ели, конечно. Остального я готовить так и не научилась.
— Пончики — это зачёт, ВерПална!
— Ты к моей маме не подлизывайся... - дразнит его Алинка, стаскивая кусок буженины.
— Ты же мясо не ешь! — с издевкой троллит ее Ярик.
— Я не ем, я пробую. М-м-м-м.... С грецкими орехами и чесноком, — закатывает она глаза от удовольствия. — Добрыня Никитич, я преданный фанат ваших блюд!
— Ты к моему бате не подлизывайся... - ухмыляется Ярик.
— Это ты ещё мою бастурму из утки не пробовала, — разливает нам ещё Джека Добрыня.
— Я готова!
— Так погоди.... Сначала мы с Яриком на охоту поедем, потом будет тебе бастурма.
— Мне колы побольше, — прошу я.
Вечер проходит шумно и вкусно. Фоном идёт какая-то семейная комедия. Джек наш потихонечку заканчивается.
У всех горят лица.
Старшие сбегают с телефонами по комнатам.
Младшие, переключив плазму, клюют носами за приставкой. И засыпают.
Не будим. Закрываем пледами, включаем им камин.
Мы остаемся вдвоем за столом.
Неловко молчим.
Добрыня неровно делит последнюю порцию виски.
— За что мы ещё не пили? — поднимает стакан.
Пожимаю плечами.
Никак не могу развидеть его могучий торс под одеждой. А ещё и виски язык в косичку заплетает. И я все время невнятно мычу...
— За любовь не пили, — смотрит мне в глаза. — Без нее как-то грустно, да?
— Мхм....
Чокается об мой бокал.
Делая глоток, пьяненько проливаю нечаянно несколько капель в декольте.
— Платье испачкаешь! — костяшками пробегается по моей груди в вырезе платья, ловя капли. — Красивое, жалко.
Я давлюсь, закашливаясь напрочь от ощущения его пальцев, проскользив ших возле ареолы.
Соски мгновенно напрягаются, продавливая ткань платья.
— Пойдем от греха спать ВерПална.... - засовывает сигарету в губы.
Это всё ещё можно считать дружеской тактильностью или уже нет?
Глава 13 — Армагеддон
Просыпаюсь от звонка будильника, резко поднимаясь в положение сидя и пытаясь понять, почему я его завела. Ведь мы решили оставить детей сегодня дома. И все вместе делать ремонт.
Смотрю пометку на будильнике.
"Ни дня без строчки! А ты уже неделю филонишь. Глава сама себя не напишет!"
— Ах, да....
Падаю обратно на подушку.
Хотела встать пораньше и написать хотя бы пару страниц. Какой-нибудь Армагеддон местного масштаба. А то сюжет превратился в болото.
Минуточку ещё.... - решаю закрыть глаза.
Досмотрю свои пошлые сны с поцелуями и торсами от Саянов-пикчерс.
Если уж краснеть перед ним, так оптом, за всё сразу.
И буквально через мгновение подскакиваю снова от шума в гостиной.
Бросаю взгляд на часы. Десять!
— Ну, нет....
Проспала всё. Никакого мне Армагеддона.
Натянув штаны, толстовку и тёплые носки бреду на шум.
Стол сдвинут к дивану. По всему полу раскатаны обои. Иринка и Мирон лёжа на полу, закручиваются в рулоны, хрюкая от удовольствия.
Алина сидит на лестнице с телефоном... На плите что-то варится. Судя по запаху — молочная каша.
Бог послал мне прекрасного мужа. И не важно, что фиктивного. С прекрасными детьми! Не иначе как кашу варит Ярик. Больше некому.
— ВерПална, а Алинка мужикам фотки шлёт! — самодовольно сдает ее стоящий сзади Ярослав.
— Эй! — прячет она экран. — Мам, он врёт!
— Шлёт-шлёт....
— Алина... - строго смотрю на нее.
— Почему ты ему веришь, а не мне?! Он врун!
— Э.... Ответь, что вру! Давай, покажи, переписки!
Он тянет телефон, она дёргает к себе.