Он вздыхает.
— Тогда ладно. Я оставлю тебя твоим друзьям.
Он уходит, и я снова поворачиваюсь к взволнованным женщинам, которые тут же набрасываются, рассказывая о том, как это было романтично и как мне следовало сказать «да». Я замечаю легкое беспокойство, мелькающее в глазах Елены, но она скрывает это и слегка улыбается мне. В конце концов мне удается уйти от дам и самостоятельно просмотреть некоторые картины.
— Это одна из моих, — говорит голос позади меня.
Меня охватывает чувство дежавю. Его внешний вид напоминает Энцо, когда мы впервые встретились в галерее Даниэллы. Я тихо вздыхаю, но не оборачиваюсь. Мои глаза не отрываются от картины.
— Это красиво, не так ли? — спрашивает Александр.
— Было бы лучше, если бы ты не был таким дерзким, — бормочу я.
Он усмехается.
— Хорошо, я смягчу это. А если серьезно, скажи мне, что ты думаешь. Ты чрезвычайно талантливая художница. Я был бы признателен за твой вклад.
После секундного колебания я решаю подчиниться.
— Интересно видеть, как ты улавливаешь эмоции и создаешь визуальное повествование в своей работе. Композиция хорошо сбалансирована, и видно, что ты уделил особое внимание деталям. Использование света и тени добавляет глубины твоей работе. Моя единственная жалоба — это то, что здесь кажется немного темно.
Александр идет рядом со мной. Он намного выше меня; я едва дотягиваюсь до его плеч.
— Мы с тобой оба знаем, что темнота — это то, что действительно привлекает людей, — заявляет он.
Расскажи мне об этом. Он и Энцо были бы хорошими друзьями.
— Не все любят тьму.
— Ну, в таком случае мы с тобой идеально подходим. Ты вся легкая, красивая. Я могу показать тебе, насколько легко завтра за ужином.
Мои губы дергаются, но я прячу улыбку.
— Не можешь понять намек?
— К сожалению, я невероятно упорный. Это значит, что ты останешься со мной, пока не согласишься на свидание, — говорит он с яркой улыбкой. — Если только нет причины, по которой ты не можешь.
— Есть. Мне это не интересно, — невозмутимо говорю я.
— Ну давай же. Ты горячая, я горячий. Ты художница, и я тоже. У нас уже много общего. И есть химия. Нас буквально ничего не останавливает.
В последний раз, когда парень подумал, что у нас есть химия, я заключила с ним брак по расчету. Тем не менее, я не думаю, что мне стоит беспокоиться об Александре. И, как он сказал, он действительно горячий. Если бы он обратился ко мне месяц назад, я бы, возможно, приняла его предложение. Но теперь уже слишком поздно.
Я смотрю на него, встречаюсь с ним глазами.
— Мне очень жаль. Ты определенно интересный. Но мой ответ по-прежнему отрицательный.
Он вздыхает.
— Даже если я скажу «красавица, пожалуйста»? Я буду честен; я наблюдал за тобой несколько месяцев, Роза. Пытаюсь набраться смелости поговорить с тобой, но теперь, когда я могу, ты меня отключаешь. Ты действительно делаешь мне больно здесь.
Я немного тронута его словами. И немного разочарована. Если бы он обратился ко мне несколько месяцев назад, возможно, мы оба оказались бы в совершенно разных местах.
— Мне очень жаль, — говорю я снова, потому что мне нечего сказать.
Он пожимает плечами.
— Все в порядке. Но ты не будешь возражать, если я буду сопровождать тебя до конца вечера? Ты могла бы помочь мне найти мою следующую покупку на аукционе. Мы могли бы анализировать чужие произведения искусства, может быть, посмеяться над ними, — предлагает он, игриво виляя бровями.
— На самом деле у нас уже есть планы, — доносится до меня сзади голос Энцо. Я оборачиваюсь, а там он стоит. Очаровательный, излучающий уверенность и силу.
С единственной розой в руке он стоит высоко, его магнетическое присутствие привлекает внимание. Его точеные черты лица и уверенная манера поведения создают ауру неоспоримого очарования.
— Энцо, что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, все еще слегка озадаченная.
— Я надеялся, что, возможно, мы сможем проверить некоторые фрагменты вместе. Знаешь, я вообще ничего в этой ерунде не понимаю, поэтому без тебя идти бессмысленно. Что ты думаешь? — спрашивает он.
Я смеюсь.
— Хорошо, хорошо. Я согласна.
Я приношу извинения Александру и ухожу с Энцо.
— Это роза для меня, или ты думаешь подарить ее сегодня вечером кому-нибудь другому? — я указываю на цветок, который он держит. Его глаза встречаются с моими, между нами вспыхивает озорная искра.
— Кому-то другому? Никогда, — шепчет он, на его губах играет намек на ухмылку, когда он чувственно вкладывает розу в мои волосы.