— Кормили плохо.
— Э-э, Еремейка обижал, что ли?
— Кто? — не сразу поняла я.
— Царь ваш.
Странная старуха. С чего бы правителя соседнего государства так запросто Еремейкой величать?
— Ну, мы сейчас накормим, — прокряхтела она. — Накормим, обиходим. Проходите, девоньки, проходите дальше. Вот сюда садитесь, на лавку.
Тут же захотелось сбежать. Появилось предчувствие, что стоит сделать хоть шаг, и уже никогда не вырвусь из волшебной клетки.
Старуха удивленно зыркнула:
— Идешь?
Я вздохнула. Неприятное ощущение лишь усилилось.
— Идешь, спрашиваю?
— Иду. Конечно, иду.
Пора кончать с неуверенностью. На это не было ни времени, ни сил, ни желания. Да и вообще, откуда она появилась? Неужели сказка так действует? Ну так я не стандартный персонаж, книжным характером не наделена.
Так что была не была! В крайнем случае, перепишу историю по-своему.
Комнатка, куда нас привели, оказалась довольно своеобразной, даже для сказочной Руси. Окна с резными ставнями и парчовыми занавесами, добротная мебель, включающая в себя четыре низеньких скамеечки с белоснежной россыпью подушек. Все выглядело намного дороже, чем во дворце Еремея, но я успела соскучиться по встроенным шкафам с зеркальными дверцами и компьютерным столикам, к которым так привыкла с детства.
— Сюда, садитесь сюда. — Старуха кивнула на единственную скамью без постельного убранства. — Тут горница ваша будет. Потом запомните дорогу, чтоб не плутать по дворцу-то. Что глазками хлопаешь, чернявая? — обратилась она к представительнице Золотого царства. — Втроем жить будете. Да недолго, не заметишь, как одна останешься. Если, конечно, останешься… Ох, что-то заболталась! Не слушайте меня, старую, не то сказала. Совсем не то.
Я хмыкнула. Эх, бабуля, плохая из тебя актриса. Все ты верно сказала, сразу видно, что заучена речь. Не удивлюсь, если такие оговорки перед каждой троицей допускаешь. Отчего бы, интересно? Запугать нас велено? Так мы вроде уже пуганые. Уж эти-то невесты — точно.
Окинув взглядом притихших девушек, нахмурилась. Лишь бы под ногами не путались да спать по ночам не мешали. Не люблю общежития.
— Голодные, наверное? — суетилась старуха. — Сейчас накормим, приголубим. А пока водички испейте.
Откуда у нее в руках оказался кувшин? Ей-богу, еще минуту назад не было. Не заметила, что ли? Странно.
— Пейте, пейте, девоньки. И ты, лукоморская, пей, не стесняйся.
А я и не стесняюсь. Совсем не стесняюсь. Вот только кувшин твой глаза мозолит.
— Пей, родимая, пей.
Я принюхалась. Вроде обычная вода, но чем черт не шутит. Уж слишком гостеприимны хозяева.
Поднесла кувшин поближе, наклонила и слегка коснулась губами ледяной воды.
— Спасибо. Вкусно. Колодезная?
— А то как же! С самого глубокого колодца. Напилась?
— Напилась, — улыбнулась я.
— Вот и умница, вот и молодец, — приговаривала старуха, по голове меня поглаживая, а сама все в окно взгляды бросала.
Что уж там пыталась разглядеть тетушка Марфа, не знаю, но вот то, что у моих подруг по несчастью одновременно стали закрываться глаза, очень настораживало.
— Что такое? Истомились? Спать хотите?
Я торопливо зевнула и рьяно закивала вместе с остальными.
— Вот сюда ложитесь, на лавки. А я вам одеяльце подоткну, ставни закрою, чтоб в глаза не светило. А вы спите, спите, девоньки…
Сказала так и вышла.
Девушки уснули. Брюнетка, кажется, даже похрапывала. Так и хотелось дернуть ее за косу. А коса-то до самого пола свисает… Завидно.
Просто лежать оказалось скучно. Я думала, размышляла. Пыталась угадать: где может Кощей смерть свою хранить? Вот где бы я хранила? Оглядев нашу светлицу, поняла, что точно не тут.
В лесу бы закопала, поглубже. Карту нарисовала, чтобы потом легче отыскать. Хотя нет, только поисков сокровищ нам и не хватало. Надеюсь, Кощей не такой умный, про лес не подумал. Эх, куда бы еще спрятать-то? В сейф! Точно, в сейф, железный такой… с замочком… и его закопать…
Сама не заметила, как тоже уснула. Неужели зря отказывалась от питья?
Нет, не зря. Сквозь сон едва уловимо послышались голоса.
— Я же говорила. Спят давно.
— Заснули быстро?
— Эти две, как только зелья хлебнули. А лукоморская считай не пила, губ не разжимала.
Кто-то хмыкнул.
— Что смеешься? Думаешь, она провела меня? Нет, и не таких умных видали.
— И как же усыпила?
— Наговор шепнула.
Голоса вновь затихли.
— О чем думаешь, Кощеюшка?
— Сердце не на месте, чует беду.