— А вот так. Всех трех.
— И часто берет?
— Каждый год.
— Ого! Это у него уже гарем образовался. — Я задумалась. — Столько жен! Все интереснее и интереснее наша сказка… Скажи-ка, уважаемый думный дьяк, а мне, случаем, несколько мужей завести нельзя? Ну, если этот ваш Кощей такой страшный, может, я пару-тройку молодцев-красавцев приголублю?
— Нет!
— Совсем нет? Я же только двоих! Что? Даже двоих нельзя? А если одного? Тоже нет? Дискриминация!
— Ну вот наконец ты стала похожа на нормальную девку! — восхищенно поцокивал языком царь.
— Верико, теперь ты точно сможешь выкрасть яйцо! — умилялся дьяк.
— И разбить сердце Кощея, — зубасто улыбалась рыбка.
А я…
А я стояла перед ними, с головы по пояс укатанная в плотную ткань, и чувствовала себя настоящей гусеницей. И если ей суждено хоть когда-нибудь стать бабочкой, то мне прямая дорога в вечные шелкопряды.
— Что-то не поняла. Это мода такая, да? А как этим соблазнять? Ничего же не видно.
Бирюзовый платок скрывал не только многострадальную косу, но всю верхнюю часть тела. Сарафан, длиной до самых пяток, не оставлял ни единой надежды любопытному мужскому взору. На ногах красовались новенькие плетеные лапти, прочно привязанные умелыми руками чернавки. И лишь горящие глаза, подведенные печным угольком, зловеще озирались вокруг.
— Чем я Кощея привлекать буду, изверги? Зрачками?
— Как — чем? — изумился дьяк. — Красотой!
— Какой? Где ты увидел во всем этом красоту? Ты, конечно, умный, хитрый и… каким там должен быть дьяк, — возмущалась я. — Но ты ничего не знаешь о мужчинах. Думаешь, ему будет интересно, что за тетка под семью покрывалами прячется?
— Не под семью, а под одним-единственным платком, — поправил царь.
— Какая разница? Где один, там и семь. Тем более на мне еще дурацкий сарафан и рубашка ниже колен.
— Все верно. Так правильно.
— Что правильно? Зачем такой огромный платок?
— Косу прятать. А дальше он твою худобу прячет. Ты что ж думала, мы тебя вот такую прям и отправим? Чтоб все потом говорили, что в Лукоморье девок нормальных не осталось?
— Вот и брали бы своих! Чего на меня покусились? Я бы сейчас на пляже загорала, а не к свиданию с Кощеем готовилась.
— Да как же ты не понимаешь? Я загадал рыбке желание, чтоб она…
— Все! — Я зажмурилась. — Хватит.
На пол полетел платок.
— Если уж мне суждено быть жертвенной девой, то хоть выглядеть буду так, как привыкла.
Дьяк ахнул.
— В джиньсях?
— Нет. В сарафане. Но без платка!
— Хорошо, хорошо, — закивал царь. — Как твоей душеньке угодно. Главное, яйцо принеси. А с платком или без, невелика разница.
— Вот-вот, — поддакнула рыбка. — Без платка даже интересней.
Я ухмыльнулась:
— Хоть селедка понимает, что Кощея надо радовать экзотикой.
Царь оглядел меня с головы до ног и, решив больше не спорить, выдал любезную улыбку.
— После полудня откроются двери его дворца. И все невесты предстанут перед очами Бессмертного…
— Ох, как не по душе мне такая перспектива.
— И примет он дань…
— На меня намекаешь?
— И даст он нам передышку еще на год…
— Инфаркт вам от счастья не грозит? Нет?
— И будем мы ждать тебя со смертью Кощеевой прямо тута.
— Смельчаки-и-и… Себе наитруднейшее задание оставили.
Царь поджал губы.
— Ну и девка, язык как помело! И чего я тебя терплю?
— А кто еще согласится по собственному желанию в логово главного злодея сунуться? Никто? То-то и оно.
За окошком порхали птички, солнце сияло высоко в небесах. Зеленые кроны березок ярким пятном выделялись на фоне редких облаков. Горячий летний ветер приносил зной на узкие переулки Лукоморья. И в шумную мелодию обыденной жизни вплеталась веселая песня девушки-чернавки.
А после полудня, как и было обещано, распахнулись ворота Кощеева царства, открывая пытливому взору все богатство и роскошь жестокого владыки.
На улице нас уже поджидала телега.
— Садись, Верико. Да не гляди так нагло на мужчин вокруг! Скромнее надо быть, скромнее. Что ты делаешь? Зачем щупаешь коней? Да, они повезут нас в горы. Нет, они не сдохнут по дороге. Кто толстый, я толстый? Да поцелует тебя леший в макушку за такие нехорошие слова! И вовсе я не толстый!
Солнце пекло нещадно. Хорошо, что до Кощеева дворца было не так уж далеко. Буквально через два часа я уже увидела обитель его темнейшества.
А посмотреть и правда было на что.
Ворота, словно сплетенные из тончайшего черного кружева, со скрипом распахнулись для гостей. Сад, красоте которого уступал бы сам Эдем, радовал глаз диковинными цветами и редкими кустарниками. Фонтаны, дарящие горному воздуху свежесть морских просторов, встречались буквально на каждом шагу.