— Нет мадам, — ответила Хелен, стоя на пороге комнаты. — Женское недомогание.
Губы графини сморщились, словно их затянули шнурком. Для женщины, которая могла свободно обсуждать подробности разведения лошадей, она чувствовала себя удивительным образом неуютно, когда речь заходила о тех же процессах, только у людей. И говорила о таких вещах разве что в маленьком, тесном кругу своих друзей.
— Ты пробовала прикладывать бутыль с горячей водой?
Хелен раздумывала как бы поделикатнее выразиться.
— Я подозреваю, что могу быть в положении.
Лицо леди Бервик стало непроницаемым. Очень аккуратно она вставила пишущую ручку обратно в держатель.
— Если эти опасения связаны с твоим свиданием с мистером Уинтерборном в тот вечер, то ещё слишком рано говорить о том, будут ли у неё плоды.
Опустив глаза на узорный ковёр, Хелен осторожно проговорила:
— Я понимаю. Однако… У нас с мистером Уинтерборном уже было свидание многим ранее.
— Ты хочешь сказать, что ты и он…
— После нашей помолвки, — призналась Хелен.
Графиня одарила её взглядом, в котором читался праведный гнев.
— Валлийцы! — воскликнула она. — Любому из них даже пояс верности не помеха. Зайди в комнату, дитя. Не стоит об этом кричать с порога. — После того, как Хелен повиновалась, пожилая леди задала вопрос: — Твои ежемесячные недомогания прекратились?
— Полагаю, что так.
Поразмыслив над ситуацией, леди Бервик стала выглядеть весьма довольной.
— Если ты окажешься в интересном положении, тогда твой брак с мистером Уинтерборном практически свершившийся факт. Я пошлю за доктором Холлом, он наблюдает мою дочь, Беттину.
— Ваша милость очень любезны, но я уже послала записку, чтобы назначить приём у доктора Гибсон, при первой же возможности.
Графиня нахмурилась.
— Кто он?
— Доктор Гибсон женщина. Я встретила её в понедельник вечером в универмаге.
— Нет-нет, это неприемлемо. Женщины не могут быть врачами: они лишены хладнокровия и способности разбираться в науке. Нельзя доверять женщине в таких важных вещах, как деторождение.
— Мадам, моей скромности был бы нанесён меньший урон если бы меня осмотрела женщина-врач, нежели мужчина, — ответила Хелен.
Возмущённо фыркнув, леди Бервик подняла молящий взгляд к небесам. Затем, вновь посмотрев на Хелен, мрачно проговорила:
— Доктор Гибсон может осмотреть тебя здесь.
— Боюсь, мне придётся посетить её частный медицинский кабинет в особняке на Кинг-Кросс.
Брови графини взлетели вверх.
— Она не станет тебя осматривать в уединении твоего собственного дома?
— В её кабинете находится самое последнее научное и медицинское оборудование, — нашлась с ответом Хелен, припоминая рассказ Риса о том, как доктор Гибсон залечила его вывихнутое плечо и описания её кабинета. — У неё есть специальный стол. И лампа с концентрированным теплом накала.
— Это всё очень странно, — хмуро заметила графиня. — У мужчины-врача хватило бы порядочности закрыть глаза во время осмотра.
— Доктор Гибсон — современный специалист.
— Похоже, что да, — леди Бервик, которая относилась ко всему современному с огромным подозрением, нахмурилась. — Так и быть.
— Спасибо, мадам.
Переполненная неописуемым облегчением Хелен выбежала из комнаты, пока графиня не успела передумать.
Приём был назначен на следующий день в четыре часа дня. От всевозрастающего волнения Хелен едва смогла заснуть в ту ночь. Когда наконец-то пришло время переступить порог дома доктора Гибсон, она была обессилена и вся на нервах.
— Я здесь под ложным предлогом, — выпалила Хелен, когда доктор встретила её и повела на узкую, трёхуровневую террасу в георгианском стиле.
— Правда? — спросила она невозмутимо. — Ну что же, я рада вас видеть независимо от причины.
В узком проходе появилась пухлая круглолицая горничная.
— Забрать вашу накидку, миледи?
— Нет, я не смогу остаться надолго.
Доктор Гибсон посмотрела на Хелен бдительными зелёными глазами и недоумённо улыбнулась.
— Может быть, переговорим несколько минут в гостиной?
— Да.
Хелен следом за ней прошла в чистую, приятную комнату, с простой меблировкой, здесь имелись только: кушетка, два кресла, обитые тканью голубого и белого цветов, и два маленьких столика. На единственной картине, висящей на стене, были изображены гуси, вышагивающие мимо сельского домика с живой изгородью из шиповника. Этот вид успокаивал Хелен, напоминая о Гэмпшире. Каминные часы, негромко пробили четыре раза.