Какой бы грязной не была главная дорога, где лежали слои отбросов и расплющенные под колёсами предметы, она не шла ни в какое сравнение с переулками, отходившими от неё, где земля поблёскивала от чёрных ручьёв, бежавших по ней, и застойных луж с гниющей жидкостью. Краем глаза заметив тушу умершего животного и отхожее место без двери, по спине Хелен пробежала дрожь, и она застыла. И в этих местах жили люди. Ели, пили, работали и спали здесь. Как они выживали? Она держалась ближе к доктору Гибсон, которая выглядела сдержанной и безучастной к убожеству вокруг неё.
В воздухе витала поразительная вонь, которую было невозможно избежать. Каждые несколько ярдов сильные испарения, органические и гниющие, изменялись и превращались в ещё более отвратительный запах, чем предыдущий. Когда девушки прошли мимо особенно зловонного переулка, вездесущий смрад, казалось, проник через нос прямо в желудок Хелен. Её замутило.
— Дышите через рот, — подсказала доктор Гибсон, ускоряя шаг. — Всё пройдёт.
К счастью, тошнота отступила, но голова немного кружилась, будто при отравлении, во рту был привкус карандашного грифеля. Они свернули за угол и упёрлись в большое кирпичное здание с высокими чугунными воротами и оградой, с заострёнными пиками, вокруг.
— Это и есть приют, — сказала доктор Гибсон.
— Напоминает тюрьму.
— Я видела и хуже. По крайней мере, территория довольно чистая.
Они прошли вниз по улице к приотворённым воротам, миновали их на пути к входу. Врач уверенно дёрнула за дверной колокольчик, и женщины услышали звон от него где-то внутри здания.
После того, как прошла целая минута, доктор потянулась к нему опять, но в это время дверь открылась.
Перед ними возникла крупная, тяжеловесная женщина, фигурой напоминающая прямоугольник. Она выглядела невероятно усталой, будто не спала годами, кожа на её лице обвисла.
— Вы заведующая? — спросила доктор Гибсон.
— Да. А вы кто?
— Я — доктор Гибсон. Мою спутницу зовут мисс Смит.
— Миссис Лич, — пробубнила заведующая.
— Мы бы хотели задать вам пару вопросов, если это возможно.
Лицо заведующей не изменилось, но было ясно, что идея мало её привлекала.
— Что я с этого поимею?
— В качестве пожертвования я готова предложить медицинские услуги взамен.
— Нам не нужен врач. Сёстры милосердия приходят помогать в качестве медсестёр три раза в неделю.
Дверь начала закрываться.
— За уделённое время, — сказала Хелен, незаметно вынимая для неё монету.
Пальцы заведующей сомкнулись вокруг монеты, её глаза быстро сверкнули, когда она заметила, что это были полкроны. Отступив назад, миссис Лич шире распахнула дверь и позволила им войти.
Они прошли в г-образную главную комнату, с одной стороны которой находились кабинеты и ясельные с другой, откуда доносились крики младенца. Женщина расхаживала взад-вперёд мимо дверей с ребёнком на руках, пытаясь успокоить.
Впереди, через открытые двойные двери Хелен разглядела детей, сидящих рядами вдоль столов. Множество ложек, деловито скребли о днища мисок.
— До конца приёма пищи остаётся десять минут, — сказала миссис Лич, сверяясь с карманными часами. — Это всё время, которым я обладаю. — Несколько любопытных ребятишек спрыгнули со скамеек и подошли к дверям, разглядывая посетительниц. Заведующая бросила на них сердитый взгляд. — Отправляйтесь обратно за стол, если не хотите проблем! — дети бросились назад в столовую. Развернувшись опять к доктору Гибсон, миссис Лич устало покачала головой. — Некоторые из них упорно считают, что матери вернутся за ними. Каждый чёртов раз, когда кто-то приходит, они поднимают шум.
— Сколько детей находятся в приюте? — спросила врач.
— Сто двадцать мальчиков, девяносто семь девочек и восемнадцать младенцев.
Хелен заметила, что одна девочка осталась, наполовину спрятавшись за дверь. Она медленно выглянула из-за косяка. Её волосы были очень светлыми и коротко обстрижены, неровные пряди торчали во все стороны. В некоторых местах они спутались, и девочка напоминала наполовину ощипанную курицу. Она неотрывно смотрела на Хелен.
— Матери когда-нибудь возвращались раньше? — задала вопрос доктор Гибсон.
— Некоторые возвращались, — миссис Линч выглядела сердитой. — Надоедливые сучки считали это место бесплатным жильём. Приводили сюда своих детей и оставляли жить за счёт благотворительности, а потом забирали, когда им заблагорассудится. Мы их называли «туда-сюда». Поэтому совет попечителей сделал процедуру приёма и выписки настолько сложной, насколько возможно, чтобы остановить «туда-сюда». Но это прибавило работы мне и персоналу, и мы уже… — она замолчала, гневно посмотрев на девочку, заметив что та сделала несколько неуверенных шагов в сторону Хелен. — Что я тебе сказала? — вспылила заведующая. — Возвращайся за стол!