Не помогало ещё и то, что Хелен осыпала лёгкими поцелуями строгую линию его подбородка, насыщая его кровь чувственными ощущениями.
— Я думала, что, возможно, ты приедешь завтра или через день…
— Я не мог ждать, — откликнулся он и почувствовал изгиб её щеки, прижавшейся к его.
— Должно быть это сон.
Внутри него бушевал слишком сильный огонь, не сдержавшись, Рис схватил её бёдра и плотно прижал их к себе.
— Этого доказательства тебе достаточно, cariad? — это был непристойный жест, который никогда бы не позволил себе джентльмен. Но теперь Хелен была в курсе, чего от него можно ожидать.
Её глаза расширились, когда она почувствовала его напряжённое достоинство даже через несколько слоёв юбок, но не отпрянула.
— Чувствую ты вполне… здоров, — сказала она. — Как твоё плечо?
— Почему бы тебе не срезать рубашку и не взглянуть?
На это она коротко и хрипло рассмеялась.
— Только не в теплице.
Опустившись на пятки, Хелен отвернулась, чтобы дотянуться до одного из растений на столе рядом с ними. Оторвав маленький прекрасный цветок зелёной орхидеи, она вставила его в петлицу на левом лацкане пиджака Риса.
— Дендробиум? — предположил он, опуская глаза на цветок.
— Да, откуда ты знаешь? — Хелен нащупала крошечную шёлковую петельку для бутоньерки под левым лацканом и продела туда стебель. — Ты читал об орхидеях?
— Немного, — дразня, он провёл кончиком пальца по её носику. Перестать прикасаться к Хелен, играть с ней, казалось невозможным. — Трени сказал, ты изучаешь историю Уэльса.
— Да. Это потрясающе. Ты знал, что король Артур был валлийцем?
Повеселев, Рис погладил её волосы, нащупав массу затейливо заколотых косичек сзади.
— Если бы он существовал, то определённо был бы им.
— Он существовал, — искренне возразила Хелен. — Есть камень с отпечатком копыта его лошади рядом с озером под названием Ллин Барвог. Я хочу когда-нибудь его увидеть.
Улыбка Риса стала шире.
— У тебя хорошее произношение, cariad. Но двойное «л» произносится скорее, как «хл». Позволь воздуху проскользнуть вокруг твоего языка.
Хелен повторила звук несколько раз, не слишком удачно изобразив его произношение. Она так очаровательно это делала, расположив кончик языка за передними зубами, что он не удержался и украл ещё один поцелуй, на краткий миг вобрав в себя её тёплые атласные губки.
— Тебе необязательно учить валлийский, — сказал он ей.
— Но я хочу.
— Это сложный язык. И сейчас нет никакой надобности его знать, — затем он печально добавил: — Моя мать всегда говорила: «Избегай говорить на валлийском, словно греха».
— Почему?
— Это было плохо для ведения бизнеса, — Рис медленно провёл ладонями по её рукам и спине. — Ты знаешь о предубеждениях, связанных с моими корнями. Люди считают, что валлийцы морально отсталые, ленивые… даже грязные.
— Да, но это же вздор. Цивилизованные люди никогда бы так не сказали.
— Публично нет. Но некоторые говорят и похлеще между собой, в своих гостиных, — он нахмурился и продолжил. — Некоторые станут думать о тебе хуже, когда ты выйдешь за меня замуж. Тебе не скажут этого в лицо, но ты прочтёшь всё в их глазах. Даже когда они будут улыбаться.
Они не обсуждали такие вещи во время предыдущей помолвки, Рис болезненно относился к своему, более низкому социальному статусу, а Хелен не хотела задеть его. И теперь он чувствовал облегчение, разговаривая с ней по душам. Но в то же время, признание того, что её унизит брак с ним, оставил горький привкус во рту.
— Я стану Уинтерборн, — спокойно возразила Хелен. — Это всем остальным придётся переживать о том, что о них думаю я.
Это утверждение вызывало у него ухмылку.
— Так и будет. Ты станешь влиятельной женщиной, и у тебя будут средства, чтобы осуществить любые мечты.
Она дотронулась до его лица, её пальцы нежно и одновременно возбуждающе прижались к его щекам.
— Моей главной заботой будет делать мужа счастливым.
Рис склонился над ней, положив руки на стол по обеим сторонам от неё, заключая в ловушку.
— Это не простая задача, жена, — предупредил он мягко.
Её серебристые глаза изучающе посмотрели в его. Кончиком большого пальца, она нежно обвела нижнюю губу Риса.