— Ты начал испытывать к ней чувства?
Рису было несвойственно копаться в прошлом или обсуждать свои чувства по этому поводу. И он не мог понять, какой мог выйти толк, если озвучить ей свои слабости. Но так как Хелен молчала, ожидая ответа, он продолжил:
— Я так никогда и не узнал, была ли её привязанность искренней или это входило в счёт. Не думаю, что даже она знала наверняка.
— А ты хотел, чтобы её чувства были настоящими?
Он тут же покачал головой. Её рука поглаживала его грудь и живот, момент был таким безмятежным, и он вдруг понял, что рассказывает ей больше, чем планировал.
— От случая к случаю у меня бывали любовницы. Эти женщины не хотели быть в чьём-то услужении и иногда предпочитали дикарей.
— Дикарей? — озадаченно переспросила Хелен.
— Представителей низших классов, — объяснил он. — Грубиянов в постели.
Её рука замерла на его груди.
— Но ты нежен.
Рис разрывался между желанием улыбнуться и чувством стыда, вспоминая некоторые особенно шокирующие эпизоды из прошлого.
— Я рад, что ты так считаешь, cariad.
— И ты не из низших классов.
Хелен опять начала выводить невидимые узоры на его груди.
— Но чертовски точно, что не из высших, — иронично возразил он. — Нас называют «тресковой аристократией». Те, кто сколотили состояние, занимаясь бизнесом, но по рождению простолюдины.
— Почему тресковой?
— Раньше так называли богатых торговцев, которые осели в американских колониях и поднялись на продаже трески. А теперь так называют всех успешных дельцов.
— Их ещё называют нуворишами, — добавила Хелен. — Конечно, под этим не подразумевают комплимент. А следовало бы. Человеком, добившимся успеха своими силами, стоит восхищаться. — Почувствовав его беззвучный смешок, она настойчиво повторила: — Так и есть.
Рис повернул голову и поцеловал её.
— Нет нужды льстить моему самолюбию.
— Это не лесть. Я считаю, что ты удивительный.
Несмотря на то, думала ли она так на самом деле или Хелен просто играла роль преданной жены, слова были, словно бальзам на израненную душу. Боже, он нуждался в них, всегда нуждался. Её изящное молодое тело прижалось к нему, и она нерешительно водила руками по его телу. Он лежал неподвижно, позволяя ей проводить исследования, удовлетворяя любопытство.
— А была когда-нибудь женщина, на которой ты думал жениться? — спросила она.
Рис заколебался, не желая раскрывать прошлого. Но Хелен уже пробила брешь в его броне.
— Была одна девушка, которая мне очень нравилась, — признался он.
— Как её звали?
— Пегги Гилмор. Её отец был мебельщиком, поставляющим свои изделия в мой универмаг. — Он порылся в нежеланных воспоминаниях, выуживая призрачные образы, слова, оттенки чувств. — Симпатичная зеленоглазая девушка. Я за ней не ухаживал… дело никогда так далеко не заходило.
— Почему нет?
— Я знал, что мой хороший друг Йоан, был в неё влюблён.
Хелен закинула на него свою изящную ножку, теснее в него вжимаясь.
— Это же валлийское имя?
— Ага. Семья Йоана, Крю, жили на Хай-Стрит, неподалёку от магазина моего отца. Они изготавливали и продавали рыболовные снасти. У них в окне стояло огромное чучело лосося, — он слегка улыбнулся, вспоминая, как восхищался витриной магазина, с выставленными в ней чучелами рыб и рептилий. — Мистер Крю уговорил моих родителей, чтобы я брал уроки чистописания вместе с Йоаном два раза в неделю днём. Он убедил мать с отцом, что если я буду уметь разборчиво писать, это поможет их бизнесу. Годы спустя, когда я начал расширять свой магазин, то нанял Йоана в качестве специалиста по товарам. Он был прекрасным, честным человеком, на вес золота. Я не мог винить Пегги в том, что она предпочла его мне… Я никогда не любил её так, как он.
— Они поженились? Он всё ещё работает в универмаге?
Как и всегда, когда он вспоминал Йоана, на него накатило мрачное настроение. Рис сожалел о том, что упомянул его и Пегги, ему не хотелось, чтобы прошлое вмешивалось в их с Хелен настоящее.
— Давай не будем больше об этом говорить, cariad, это не очень приятная история и рассказ раскроет во мне худшее.
Но Хелен была намерена выудить из него историю.
— Вы поссорились?
Рис раздражённо молчал, только мотнув головой в ответ. Он думал, что она отступит, но почувствовал, как её губы прижались к его щеке, а рука запуталась в его волосах и слегка обхватила голову. Молчаливое утешение было таким неожиданным, оно полностью подорвало его решимость.