— Никогда? Почему?
Прижимаясь губами к её шее, он улыбнулся.
— Это из-за того, что меня растили сыном бакалейщика. Мой день начинался с первыми лучами солнца, я доставлял коробки с заказами семьям по соседству. Если я был достаточно быстр, то мог передохнуть пять минут и сыграть с друзьями в стеклянные шарики, перед тем как отправиться обратно в магазин. — Он усмехнулся. — Каждый раз, когда мать слышала звон этих шариков в моём кармане, она их забирала и давала мне затрещину по голове. «Для игры нет времени, когда дел невпроворот», — говорила она. Так что я начал их заматывать в носовой платок, чтобы их было не слышно.
Хелен представила, как нескладный мальчик спешит по своим утренним заданиям с запретными шариками, спрятанными в кармане. В её груди расцвело безмерное счастье, которое почти граничило с болью.
Она любила его. Любила мальчика, которым он когда-то был, и мужчину, которым он стал сейчас. Она любила его внешность, запах и вкус, очарование грубого акцента, болезненную гордость и непоколебимую силу воли, благодаря которой он поднялся до таких высот в своей жизни, и ещё тысячи других качеств, которые делали его таким выдающимся. Развернувшись в его объятьях, Хелен прижалась к нему так крепко, как только могла, и нехотя провалилась в беспокойный сон.
Глава 19
— На подъездной аллее показалась карета, — сказала Кассандра, стоя на коленях на кушетке и пристально вглядываясь сквозь окно приёмной. — Они практически подъехали к дому.
Обязанность забрать со станции Альтон леди Бервик и её горничную, и доставить в Приорат Эверсби, досталась Уэсту.
— О боже, — пробормотала Кэтлин, прикладывая руки к груди, будто пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце.
Она была напряжена и рассеяна всё утро, переходя из комнаты в комнату и проверяя, чтобы всё было идеально. Цветочные композиции были тщательно осмотрены и избавлены от поникших растений. Ковры нещадно выбиты и вычищены, серебро и стекло отполировали мягким льном, а во все канделябры вставлены новые восковые свечи. Все серванты были уставлены мисками со свежими фруктами, а бутылки с охлаждённым шампанским и содовой водой расставлены в урны со льдом.
— Что ты так переживаешь за обстановку дома? — спросила Кассандра. — Леди Бервик уже бывала здесь однажды, когда ты вышла за Тео.
— Да, но в то время, я ни за что не была в ответе. А теперь живу здесь уже почти год, и если что-то не так, она будет знать, что это моя вина.
Непрерывно расхаживая по кругу, Кэтлин рассеянно проговаривала:
— Не забудьте сделать реверанс, когда прибудет леди Бервик. И не спрашивайте: «Как дела?», она этого не любит, просто скажите: «Добрый день», — она резко остановилась и безумным взглядом оглядела комнату. — А где собаки?
— В верхней гостиной, — ответила Пандора. — Хочешь, чтобы их привели сюда?
— Нет, Господи боже, леди Бервик не позволяет собакам находиться в приёмной. — Кэтлин застыла, ей в голову пришла неприятная мысль. — И ещё, ничего не рассказывайте о домашнем поросёнке, который жил здесь в прошлом году, — расхаживания возобновились. — Когда она задаст вопрос, старайтесь отвечать проще и не шутите. Она не любит остряков.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, — сказала Пандора. — Но мы с Кассандрой ей уже не нравимся. После нашей встречи на свадьбе, я слышала, как она кому-то сказала, что мы ведём себя, как пара горных коз.
Кэтлин продолжила мерить комнату шагами.
— Я ей написала, что вы стали образованными и воспитанными молодыми леди.
— Ты солгала? — округлив глаза, удивилась Пандора.
— Мы тогда как раз начали уроки по этикету, — ответила Кэтлин в свою защиту. — Я думала прогресс будет идти немного быстрее.
Кассандра выглядела обеспокоенной.
— Жаль, я не уделила им больше внимания.
— Мне абсолютно всё равно, одобрит ли меня леди Бервик или нет, — сказала Пандора.
— Но Кэтлин не всё равно, — мягко заметила Хелен. — Вот, почему мы будем стараться изо всех сил.
Пандора тяжело вздохнула.
— Жаль, я не так идеальна, как ты, Хелен.
— Как я? — Хелен покачала головой, неловко рассмеявшись. — Дорогая, я далеко не идеальна.
— О, мы знаем ты совершала ошибки, — весело сказала Кассандра. — Пандора имела в виду, что ты всегда производишь впечатление совершенства, и это единственное, что действительно имеет значение.
— Вообще-то, — отозвалась Кэтлин, — не в этом главный смысл.
— Нет никакой разницы между тем, чтобы быть совершенством и производить впечатление совершенства до тех пор, пока этого кто-то не заметит, — сказала Кассандра. — Результат же одинаковый, разве нет?