До появления этой девушки Кадфаэлю не приходило в голову, что владелец Трегейриога - тот самый человек, о дочери которого говорил Элис, рассказывая, что с детства помолвлен с "маленькой брюнеткой, которая умна и по-своему красива". Она стояла сейчас перед Кадфаэлем, держа в руках таз, от которого шел пар. Она скромно держалась при госте, но по платью и манерам было видно, что это дочь Тудура. Девушка была маленького роста, но хорошо сложена, с горделивой осанкой. Была ли она умна? Живая и уверенная в себе, и при всей ее почтительности к гостю чувствовалось, что она умеет поставить на своем. Брюнетка? Да, конечно. Волосы черные, как вороново крыло, но с едва заметным рыжеватым оттенком, как и у черных глаз. Красива? Не особенно черты лица неправильные, глаза широко расставлены, лицо сужалось, оканчиваясь острым подбородком. Однако, когда девушка делала какое-либо движение или заговаривала, в ней ощущалась такая искрящаяся живость, что это искупало недостаток красоты.
- Я с благодарностью принимаю твою услугу, - сказал Кадфаэль. - А ты, должно быть, Кристина, дочь Тудура. Если это так, мне нужно передать тебе и Овейну Гуинеддскому весть, которая, наверное, вас обрадует.
- Я действительно Кристина, - ответила девушка, оживившись, - Но каким образом монах из Шрусбери узнал мое имя?
- От молодого человека по имени Элис ап Синан, о котором ты, вероятно, горевала, считая его погибшим. Он находится в крепости Шрусбери, целый и невредимый. Ты, наверное, ничего о нем не слышала с тех пор, как брат принца привел свое войско из Линкольна?
У Кристины не дрогнул ни один мускул, но глаза расширились и засияли.
- Моему отцу сказали, что Элис остался вместе с теми, кто утонул в ручье у границы, - сказала Кристина, - и что о судьбе его ничего не известно. Он действительно жив? И находится в плену?
- Не беспокойся, он не ранен, и без особого труда его можно вызволить из плена. Он вернется домой и, надеюсь, станет тебе хорошим мужем.
"Да, как же! Тут можно сколько угодно забрасывать наживку, но рыбку не поймаешь, - подумал брат Кадфаэль, глядя в непроницаемое лицо девушки, - У нее свои секреты, их из нее не вытянуть".
Взглянув Кадфаэлю прямо в глаза, Кристина сказала:
- Элиуд будет рад. Элис, наверное, упоминал и о нем? - Но она заранее знала ответ.
- Он что-то говорил о каком-то Элиуде, - осторожно промолвил Кадфаэль, чувствуя, что тут зыбкая почва. - Я так понял, что это двоюродный брат, с которым они вместе росли, как родные братья.
- Они ближе, чем братья. Можно мне сообщить Элиуду эту новость или нужно подождать, пока ты не поужинаешь и не расскажешь моему отцу о своей миссии?
- Элиуд здесь?
- Нет, сейчас его нет. Он с принцем где-то у северной границы. Они вернутся вечером. Они живут у нас, а лагерь Овейна тут неподалеку.
- Это хорошо, так как моя миссия связана с обменом Элиса ап Синана на пленника, который представляет для нас большую ценность и которого принц Кадваладр, вероятно, захватил в Линкольне. Если это столь же добрая весть для Элиуда, как для тебя, ты бы поступила по-христиански, как можно скорее успокоив его.
Выражение лица Кристины не изменилось, когда она вымолвила:
- Я непременно скажу Элиуду, как только он появится. Было бы жаль, если бы столь пылкая братская любовь была омрачена малейшим промедлением.
В ее медовом тоне чувствовалась горечь, глаза девушки сверкали. Поклонившись, она удалилась, предоставив Кадфаэлю возможность умыться перед вечерней трапезой. Он наблюдал, как девушка вышла с гордо поднятой головой стремительно, но бесшумно, словно охотящаяся рысь.
Так вот как обстоят дела в этом уголке Уэльса! С одной стороны девушка, имеющая четкое представление о своих правах и привилегиях, с другой стороны - несмышленый юноша, совсем еще ребенок по сравнению со своей невестой. Он шествует по жизни в обнимку со своим братом, забывая о нареченной. А девушка, обладающая недюжинным умом и обуреваемая страстями, восстает против положения вещей, не желая быть третьей лишней.
Знала бы она, что ей не о чем печалиться! Девушки взрослеют гораздо раньше юношей. Все, что ей нужно сделать, - это немного подождать и употребить оружие, данное ей от природы, и тогда она перестанет быть третьей лишней, которой пренебрегают. Но она слишком горда, вспыльчива и не расположена ждать.
Приведя себя в порядок, Кадфаэль пошел в зал, где был подан простой, но обильный ужин. У дверей в полумраке горели факелы, и с севера, со стороны Ллансантффрейда, доносился стук копыт возвращавшегося из дозора отряда. Столы в зале были накрыты, огонь в очаге пылал, и к закопченному потолку поднимался ароматный дым. Овейн Гуинеддский, повелитель северного Уэльса, довольный и проголодавшийся, прошел к своему месту за столом, расположенным на возвышении.
Кадфаэль видел его прежде всего один раз, но такого человека, как Овейн, невозможно было забыть. Принц не придавал никакого значения церемониям и пышным ритуалам и никогда не подчеркивал, что в жилах его течет королевская кровь. В свои тридцать семь лет он находился в расцвете сил. Высокого роста, светловолосый, Овейн пошел в свою бабушку, датчанку Рагнхилд, и мать Ангхарад, которая славилась своими соломенными волосами среди темноволосых женщин юга. Окружавшие Овейна молодые люди пытались подражать его уверенным манерам, но у них это плохо получалось, с какой-то развязностью и чванливостью. Кадфаэль гадал, кто же из этих шумливых юношей Элиуд aп Гриффит и сказала ли ему Кристина, что Элис жив. А если сказала, то интересно, какие выражения употребила эта девушка, терзаемая ревностью?
- Это брат Кадфаэль из Шрусберийского бенедиктинского аббатства, сердечным тоном представил Кадфаэля Тудур, усаживая его неподалеку от принца за стол на возвышении. - Милорд, он прибыл к вам с поручением от своего города и графства.
Овейн окинул оценивающим взглядом голубых глаз крепкую фигуру и обветренное лицо Кадфаэля и погладил свою коротко остриженную бородку.