— Тебе плохо? — в тоне Мирона появляется тревога.
Выдыхаю я уже злобно.
— А ты как думаешь?
Ответа я не получаю.
— Николай унес твой чемодан и коляску. Давай, помогу с ребенком.
— Нет!
Игнорирую я и протянутую руку, выбираюсь из авто. Мирон тоже не трогает меня, но и далеко не отходит. Беру малыша, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Еще не хватало мне с ним споткнуться и упасть. Озираюсь по сторонам — я даже не знаю, где мы! Похоже на какой-то подземный гараж.
— Это мой особняк, — Мирон отвечает на мои мысли, — идем в жилые комнаты.
Он шагает вперед, мне остается двинуться следом. Красильников такой же крупный, как мой супруг, но не растерял мужской грации. Он напоминает крупного хищника семейства кошачьих. Хм… А я самой себе — напуганную мышь.
Уже скоро мы приходим в большую комнату. Она изогнута каплей — тут и прихожая, и гостиная, и обеденная зона. Я осматриваюсь только чтобы понять, нет ли здесь каких-то людей. Но вокруг пусто.
— Спальни наверху, — сообщает Красильников, — займись ребенком, а потом поговорим.
Я морщусь.
— Не надо мне диктовать, что делать с моим ребенком. Объясни всё. И… отпусти.
Породистое лицо бизнесмена теряет невозмутимое выражение.
— Куда? Куда отпустить тебя, Лада? К мужу, которого бы я назвал коротким словом…? — Мирон ругается. — Или к старым больным родителям, которым он не даст покоя? А может быть, к старшему брату, на котором трое детей и две ипотеки?
Я опускаю глаза. Как в юности Мирон многое подмечает и говорит в лоб.
— Зачем ты меня… купил? — мне пора вспомнить, что я не та девочка, которая подсматривала за друзьями брата. — Ивану стал не нужен чужой ребенок. А зачем это надо тебе?
Его без того плоские губы еще сильнее напрягаются. Он будто колеблется, но все же прямая натура побеждает. Этот человек не станет молчать.
— Я не против детей в принципе. Но это сейчас и не имеет значения. Матвей не чужой для меня. Это мой сын.
Чувствую звон в ушах.
— Что?!
— Я стал вашим донором, Лада. А теперь собираюсь стать отцом для Матвея. Ты тоже не будешь ни в чем нуждаться.
— Зачем вы придумали это?! — не могу поверить.
Глава 2
Мирон качает головой.
— У меня на руках тест ДНК, сделанный с помощью Ивана. А все подробности так просто не расскажешь. Иди, займись малышом.
Матвей как будто в поддержку отца заходится криком.
Я бы ни за что не уступила, но ребенка надо покормить, переодеть. В конце концов, я не в доме какого-то бандита. Мирона я знаю уже очень давно. Но все равно тяжело. Я еле делаю вдох и выдох.
— Где мы можем расположиться?
Хозяин дома кивает на лестницу.
— Идем наверх.
Он пропускает меня вперед, пока мы поднимаемся. В коридоре, отделанном в светлых тонах, обгоняет. Подходит к одной из белых дверей, толкает ее. Я шагаю за ним и ахаю. Да он готовился!
Большая квадратная комната превращена в детскую. Изначально она ею вряд ли была — здесь просто светлые стены, потолок и паркет. Большое окно, белый шкаф у стены напротив. Но остальная обстановка… Кроватка с белым балдахином, комод- пеленатор, на котором сбоку стоят плетеные корзиночки с детской косметикой. Еще здесь есть матерчатое кресло-качалка. А в углу замечаю портативную люльку.
— Вы будете спать здесь, — сообщает Красильников.
Да, у стены слева кровать в виде софы. Одному человеку места вполне хватит.
— Когда вы обо всем договорились?! Надеюсь, не до беременности?
В голову лезут самые ужасные варианты. Мирон усмехается, качает головой.
— Нет. Если бы мне была нужна суррогатная мать, я нашел бы ее без твоего мужа. Конечно, прежде чем привести вас сюда, я должен был подготовить комнату. Это ведь маленький ребенок. Кстати, вспомни об этом, — он кивает на Матвея в моих руках, — я буду в доме.
Мирон выходит, прикрывая за собой дверь. Я, наконец, достаю сына из переноски. Хорошо, он еще ничего не понимает! Но может, заметит, что интерьер далеко не как дома.
Ваня покупал двушку еще до брака, пока жил с первой гражданской женой. Позже он планировал расширяться, а пока малышу предполагалось находиться в нашей спальне. Мы купили кроватку минимального возможного размера, для вещичек выделили полки в общем шкафу. Не слишком удобно, но я была не в том положении, чтобы топать ножкой.
Мебель для пеленания было некуда ставить, о дополнительных люльках Иван велел и не мечтать. Он вообще до последнего тянул с покупкой приданного. Когда я была в роддоме, с помощью своей матери приобрел все по минимуму. Мои же личные деньги все ушли на отца. Возмущаться было бы ни к месту.