Мы сейчас находимся в учреждении, которое весь мир связывает с Борхесом. Как опыт работы директором Национальной библиотеки помогает вам лучше понять мастера?
Два этих факта связаны так же, как и всё в мире. Борхес был символическим директором Библиотеки, универсальным директором, универсальным библиотекарем, который воплощает не Национальную библиотеку Аргентины, а «библиотеку» вообще. В то же время у сотрудника Национальной библиотеки Аргентинской Республики – учреждения из камня и металла, бумаги и чернил – есть обязанности и функции, выходящие за рамки собственно литературного процесса. Борхес был символом самой «литературности», он делит литературу на «до» и «после». Невозможно писать на испанском, да и на любом другом языке, не чувствуя, сознательно или бессознательно, присутствие Борхеса. Такие тексты, как «Пьер Менар…», навсегда меняют понимание того, что значит писать и читать. Моя миссия лежит в области совершенно иной и касается исключительно управления. Я оставил карьеру писателя и, до определенной степени, читателя, заняв должность директора Национальной библиотеки в конце 2015 года и превратившись в человека, отвечающего за то, чтобы устранять препятствия, с которыми сталкиваются в своей работе восемь сотен сотрудников Библиотеки. Знаете балет «Кафе Мюллер» великого немецкого хореографа Пины Бауш? Помните, там есть женщина, которая танцует, и другой персонаж, который убирает стулья, чтобы она не споткнулась? Я этот человек».
В своих воспоминаниях под названием «С Борхесом» вы рассказываете, что, когда Борхес заведовал этой библиотекой, он, возвращаясь домой, заходил в книжный магазин, где тогда работали вы. Помимо знакомства с Борхесом что еще дал вам тот опыт?
Я работал в магазине Pigmalion, где продавались книги на английском и немецком языках, – мне тогда было пятнадцать, шестнадцать, семнадцать лет, – а учился во вторую смену. Борхес приходил к нам покупать книги, и однажды он попросил меня, как просил иногда и других людей, прийти к нему домой и почитать ему. Я уже знал, что хочу жить среди книг, знал, что через них мне открывается мир и что потом жизнь подтверждает то, о чем я уже узнал из книг, или предлагает несовершенную копию этих знаний. Борхес преподал мне два важнейших урока. Первый: не стоит волноваться об ожиданиях взрослых, которые хотели, чтобы я был врачом, инженером или адвокатом – я родился в семье юристов, – нужно принять свою судьбу, связанную с книгами. Второй касается писательства. Борхес просил, чтобы я читал ему рассказы, которые он считал практически безупречными: Киплинга прежде всего, а также Честертона и Стивенсона, потому что он хотел вернуться к ним, прежде чем опять взяться за собственные. Он бросил писательство, когда ослеп, а десять лет спустя, в середине 1960-х, решил вернуться к нему. Он хотел понять, как сделаны эти рассказы. Нужно помнить, что для Борхеса важно слово, которым англосаксы называли поэта, – «делатель», maker. Для него писательство было ручным трудом, инженерией, он изучал анатомию текста, останавливал мое чтение после каждой фразы или двух, чтобы понаблюдать, какие именно слова были выбраны, как они сочетаются, какое время использовал автор, как отражается одна фраза в другой. Суть этого второго урока – урока, связанного с письмом, – чтобы писать, нужно владеть ремеслом. У англичан есть слово craft, ремесло – ремесло создания текста. До того момента мне казалось, будто литература – это эмоции, философия, приключения. Борхес научил меня думать о том, как текст выстроен, прежде чем выражать с помощью него ту или иную эмоцию. Как будто до этого мои отношения с людьми строились на том, что они говорят и как они выглядят, и вдруг мне сказали: «Нет, нет, обрати внимание на то, как они дышат, как ходят, на строение их костей».
Но всё же, помимо уроков Борхеса, чему вы научились, работая в книжном магазине?
Когда я приступил к работе, хозяйка сказала мне: «Ты ничего не знаешь о книжных, поэтому сначала выучи, что именно есть в магазине и где оно находится». Это навык, который утратили сегодняшние продавцы книг. Когда человек говорит им: «У вас есть „Дон Кихот“?», они идут к компьютеру, спрашивают, кто написал эту книгу, и ищут ее в системе, а когда компьютер сообщает им, что книга есть в наличии, они узнают у него, на какой полке она стоит. У нас компьютера не было, и мы должны были выучить, какая книга где находится. Хозяйка поручила мне вытирать пыль… Я целый год не делал ничего другого. И она сказала: «Когда ты видишь книгу, которая тебя интересует, достань ее и прочти». Она думала, я буду возвращать книги, но часто я оставлял их себе… Потому что ты должен знать, что продаешь. Так она показала мне – продавец книг обязан знать свое пространство, знать обитателей этого пространства, уметь разговаривать с людьми и рекомендовать им то, что в этом пространстве есть.