Остаются Lupiones, как они есть, и венеды. И всё же в них не обязательно видеть даков или кельтов, на самом деле это могли быть славяне. В определённых ситуациях, и, видимо, не только во время ритуальных действий, славяне перекликались волчьим воем. Псевдо-Кесарий (сер. VI в.), используя древние источники, сообщает, что славяне перекликаются волчьим воем [20, c. 254]. Существует множество славянских топонимов, связанных с волчьим воем, как, например, древний город в Белоруссии Волковыск, который своим именем напоминает некий Волкоград (Велиград славян-ободритов?) у Георгия Амартола: «Вероваху… волкоградци въ волкъ» [23, c. 160]. Судя по сведениям о поклонении славян «упирам» (оборотням), которые приводит Ф. И. Буслаев в своём сочинении «Значение собственных имён: лютичи, вильцы и волчки в истории языка», это поклонение считалось древнейшим. Так, в одном Сборнике Кирилло-Белозерского монастыря, сообщает Буслаев, говорится, что славяне клали требы (молились и священнодействовали. — Л.Г.) «роду и рожаницам: преже перуна бога их, а переже того клали требу упирем и берегиням» [1, c. 12]. Прибалтийские славяне верили в волка. Дж. Дж. Фрэзер в своём сочинении «Золотая ветвь», описывая обычаи «в славянских странах», в частности, обычаи жителей Мекленбургского округа, который до онемечивания славян назывался Велиградским округом, область расселения славян-ободритов, сообщает: «Во многих местах Мекленбургского округа, где вера в Хлебного волка особенно распространена, крестьяне опасаются сжинать остаток хлеба, потому что в нём скрывается волк. Волком, а коли речь идёт о ржи, то Ржаным волком зовут и самого человека, сжавшего последний сноп. Во многих районах Мекленбургского округа такой человек должен проявить свою волчью природу: делать вид, что собирается укусить товарищей по жатве, подражать волчьему вою и т. д. … Он (волк) выступает в роли духа хлеба» [29, c. 419, 420]. В народных вышивках Новгородской и Тверской земли существуют сюжеты, свидетельствующие о почитании волка в качестве священного животного у древних славян, которому ещё в XVII столетии, в дни «волчьих праздников» совершались жертвоприношения. Так, например, на конце свадебного полотенца 1898 г. из Новгородской губернии изображены пять волков с открытой пастью «по сторонам… высокоствольных жертвенников». На конце полотенца 1900-х гг. Весьегонского уезда Тверской земли изображены четыре волка с открытой пастью по сторонам фигур «кусты». Сохранившееся народное название узора — «оборотни» [10, c. 27, 28; илл. 14, 84]. Мотив оборотничества (вовкулатства: вовкулака — волк + кудла «волчья шерсть»? — Даль) в культуре славян связан с Волосом, народным богом, «мифологическим прототипом Волха Всеславича» [15, c. 106, 192, № 13], «лютого волка-оборотня», сходство между которыми не только звуковое — Волос-волоха-Волхов — но и смысловое: Волос «господин», Волх «князь», «правитель», «владь». Последнее связано со словом «волос» [26, c. 180]. Русь в договоре с греками клялась: 1. Оружием своим; 2. Перуном, богом своим; и 3. Волосом, скотьим богом. То есть: богом войны (оружием своим, ср. у скифов: меч олицетворял бога войны, греческого Ареса. — Геродот), богом грома Перуном, покровителем русских князей, а также богом народного ополчения в составе русского войска, народным славянским богом волком-Волосом, скотьим богом. Бог скота — волк, у славян он связан с Георгием Победоносцем: «Что у волка в зубах, то Георгий дал» (пословица). В «Слове о полку Игореве» христианский, подъёмный состав образов, крепко скручен с наземным, народным и дружинно-княжеским мифологическим составом образов. «Светлое и тресветлое Солнце!», то есть тройное, величайшее светило. В языке Древней Руси — это «сердце небеси», образ второго лица Троицы, «Христос — праведное солнце». Бог, Суд Божий, Святая Богородица Пирогощая. Одновременно мужские положительные образы неразъёмно соединены в пространстве с волком. Боян «растекался серым волком по земле»; къмети, крестьяне-дружинники Буй-Тура Всеволода [6, c. 17, 19, 21], «скачут как серые волки в поле, ища себе чести, а князю славы»; «мудрая душа», Всеслав Полоцкий, волком достигал Тмутаракани из Киева за ночь до свету; Игорь «босым», перелинявшим облегчённым беловатым волком бежит от половецкой погони, и Овлур вместе с ним волком уносится от погони половцев по высокой траве, «труся собою студёную росу».