— Алан…
— Замолчи… ты болен, я не злорадствую, и тем более не хотел бы чтобы ты болел, но твоя болезнь — это не повод, так распоряжаться жизнью своего ребёнка!!! Но всё, уже поздно… контракт подписан двумя сторонами и расторгнуть не получится, потому что я собираюсь выполнить основную её часть. Получишь приглашение на бракосочетание! — в бешенстве кинул трубку на диван, а та с амортизировала, ударившись о пол. Тяжело дыша, стоял какое— то время приводя своё дыхание в норму и успокаивая нервы, положа руки на пояс. За спиной услышав мягкие шаги — это Юля, я уже узнаю её по шагам — зачем — то подметил я. Подняла мой телефон и положила на диван. Обернулся к ней — видимо слишком резко, что она сделала шаг назад. Может испугалась, что я её ударю… — я вообще женщин не бил… никогда, и её не собираюсь. Не люблю наглых женщин, и она не будет такой, не допущу чтобы женщина села мне на голову.
— Какие у вас отношения с твоим отцом? — она растерялась.
— Что? В каком смысле?
— В прямом… ты при мне ни разу его не назвала папой, только отец. А это не пристало девушкам. По моим ощущениям у вас, так себе отношения отца и дочери — после моих слов, она опустила глаза в пол, не проронив ни слова. Закивав головой, произнёс.
— Так и думал. Юля! — сказал резко я, и она так — же резко, подняла свои глаза на меня. — Ты станешь моей женой, как — бы я этого не желал. Назад дороги нет! Не хочу, чтобы ты желала встречи с ним, потому что я не позволю тебе с ним встретиться, даже если он при смерти! Он мог поступить по другому, ведь ты ему — дочь! А если рассудить, получается, он больше позаботился о своей доле в холдинге, чем о тебе. Те претенденты, которые не прочь заполучить долю твоего отца, развалят его потянув и мою долю прицепом. Ведь без доли твоего отца это уже не холдинг. И твой отец знал, что я не смогу упустить такую возможность и соглашусь, потому что я вложил душу в холдинг и считаю его своим детищем. Но… не дай Бог моей плоти и крови угрожала бы малейшая опасность, и встал бы выбор между холдингом и моим ребёнком, я бы не задумываясь выбрал ребёнка. По другому и быть не может. А теперь вытри свои слёзы, я это не люблю, выглядит как манипуляция, со мной этот номер не проходит. Она быстро — быстро вытирает свои мокрые щёки и смотрит потеряно на меня.
— Но почему — почему тогда он не продал Вам свою долю? Так же было бы проще для всех нас!
— Да потому, что он профукал время! Если подать в суд, то сделку можно по суду, считать недействительной, выставить твоего отца недееспособным, стоит только кому — то надавить на тебя, и всё. А так, он обезопасил Холдинг и тебя… всё же думаю он тебя любит, но какой — то своей, дикой любовью… отца, о которой он вспомнил слишком поздно. Мой взгляд падает на её открытую шею и бьющуюся венку на ней. Она стянула платок, ещё при разговоре с отцом. Сделав шаг к ней и протянув руку, потрогал синяки на её нежной коже, оставленные мною. Проводя по шее пальцами, вдруг неестественно для себя, тихо спросил.
— Болит?
— Нет… — она задержала дыхание, от чего венка на шее забилась быстрее. Не удержавшись, провёл большим пальцем по ней. Не отдавая отчёт своим действиям, я делаю то, что мне не пристало. Склонившись ближе к ней, понюхал, втягивая ноздрями её запах от ключицы до скулы проводя кончиком носа, слегка соприкасаясь с кожей. Поглаживая пальцем её пульсирующую венку чуть отклонившись, заглянул ей в глаза, до чего же пронзительный бирюзовый взгляд — он завораживает. Оттолкнул её от себя, снова не рассчитал свои силы, она упала на диван не в буквальном смысле, но всё же. Твою…
— Ложись спать! — грубо приказал. Снова злясь на себя, на неё, на её отца. А теперь меня ждёт семейный совет… хорошо, что ещё отец не позвал всех наших родственников по мужской линии. Я могу каждому закрыть рот, но сделаю это только тогда, когда замечу, что кто — то из родственников пытается мною командовать. Отца это не касается, он может, только выказать своё недовольство…
7глава Алан
Иду прямиком в библиотеку. Мы всегда важные вопросы обсуждаем там, без женщин конечно. Так, что если мы идём в библиотеку, мама никогда не войдёт, знает, отец этого не любит.
Вошёл в библиотеку, брат и отец уже сидели в креслах, а на столике дымился ароматный кофе, который принесла домработница, и покинула перед моим приходом помещение. Опустился в кресло, по привычке расставив широко ноги.