— Какого субчика, сэр?
— Убийцу, дорогой Аллейн, кого же еще? Если есть убийство, обычно бывает и убийца, ведь верно? А в нашем случае все яснее ясного. Он смазал дротик ядом. Потом прицелился и метнул в руку жертвы…
— Харпер сказал мне, что все свидетели в один голос утверждают, что у Легга — если вы имеете в виду именно его — не было ни малейшей возможности отравить дротик, — заметил Аллейн.
— Да все они были пьяны! — громыхнул полковник так, что едва не треснуло оконное стекло. — Пьяны в стельку! В дым! Этот коньяк любого собьет с колес! Вот мое мнение!
— Может быть, и так, сэр.
— Так и только так! И это было бы ясно и раньше, если бы наш маразматик Язвент не завалил дело и не объяснил все суду честь по чести! Впрочем, поступайте как считаете нужным…
— Спасибо, сэр, — сдержанно и мрачно поблагодарил Аллейн.
— Ваша вежливость просто горы способна свернуть! Во всяком случае, такую гору, как я! — захохотал полковник Браммингтон и, тяжело поднявшись, направился к выходу. — Поужинаете завтра со мною? Оба?
— Конечно… Я могу вам позвонить?
— Ну да, — гаркнул полковник уже от дверей. — Вы покрутитесь, покрутитесь и поймете, что я прав! — объявил он Аллейну. — Готов биться об заклад, что вы перемените свое мнение!
— На данный миг у меня нет собственного мнения по данному вопросу, — дипломатично отвечал Аллейн.
Полковник вышел во двор и вставил ключ в зажигание. Когда заработал мотор, всем показалось, что во дворе началось извержение средних размеров вулкана.
— Ну что ж, посмотрим, — пробормотал Аллейн минут через десять, когда грохот наконец стал затихать вдалеке.
Глава девятая
Аллейн приезжает в «Перышки»
Солнце уже садилось, когда Аллейн с верным Фоксом подъезжали к Оттеркомбскому тоннелю. Вечер стоял ясный, прозрачный; вдали, у скалистого пляжа, золотилась пена на гребнях волн. Впереди показалась табличка «Оттеркомб. Осторожно, опасный поворот. Сбавьте скорость», и Аллейн послушно сбросил обороты.
— Это и следовало ожидать… — Аллейн покосился на совершенно отвесный обрыв впереди…
Внизу, в седловине между двух скал, скульптурно высвеченных розовым заходящим солнцем, виднелась усадьба «Перышки».
— М-да, неудивительно, что Кьюбитт приехал сюда писать на природе, — протянул Аллейн. — Какой чудный вид, не правда ли, Братец Лис? Эти боковые крылья дома, с центром в форме пивного зала. А перед домом на завалинке, как средневековый стражник, засел наш Помрой…
— Как часть пейзажа? — саркастически усмехнулся Фокс.
— Да вы посмотрите своими глазами вокруг, старина! Вдохните запах моря — соленый, йодистый… Ладно, убийство там или не убийство, я очень рад, что мы сюда приехали.
— Хоть один человек из нас двоих доволен, — пробурчал прозаичный Фокс.
— Не гасите моего экстаза, Братец Лис! Добрый вечер, мистер Помрой!
— Добрый вечер, сэр. Рад приветствовать вас у нас в «Перышках».
Помрой сказал те же слова, с тем же жестом, как двумя неделями раньше приветствовал тут Уочмена.
— Билл! — позвал старик Эйб. — Билл!
И Билл, точно так же, как тогда, рыжий, взъерошенный и слегка заспанный, появился на крыльце и направился к машине доставать багаж. С ним вместе из дома вышел человек, которого Аллейн тоже сразу узнал — в миру он не слишком отличался от своего сценического образа. Походка его была совершенно особенной, а чуть манерный жест приподнятого левого плеча копировала половина молодых лондонских актеров.
Человек этот мельком глянул на Аллейна и Фокса и подошел к старику Помрою.
— Еще один волшебный вечерок, а? — кинул он.
— Точно, мистер Периш, — отвечал Эйб и прибавил, повернувшись к сыну: — Покажи джентльменам их комнаты, Билл. Они из Лондона, из Скотленд-ярда.
Билл Помрой вытаращил глаза.
— Наш вестибюльчик будет в полном вашем распоряжении, мистер Аллейн, — сказал Эйб. — Если вам, к примеру, понадобится поговорить с кем-нибудь приватно или допросить с пристрастием…
— Отлично задумано, особенно насчет допроса с пристрастием, — с усмешкой кивнул Аллейн. — Спасибо вам.
— Вы еще не ужинали, сэр?
— Спасибо, мы поели с мистером Харпером.
— Удивительно, — вдруг сказал Помрой совсем другим тоном, — что вас при этом не вывернуло!..
— Сюда, пожалуйста, джентльмены. — Билл искоса посмотрел на отца.