ЛЮБА. Шурочка!.. Голубчик!.. Не надо!
САША. Люба!.. Какое счастье! Какое счастье!
ЛЮБА. Миленькая, Сашенька, не надо… Я прошу! Не надо!
САША. Любушка, это невероятно. Ты понимаешь? Я вышла… Он стоит… Губы дрожат… Он сам пришел! Где моя синяя папка?
ЛЮБА (включает радиоприемник). Голубчик! Милая! Не надо!
САША. Люба! Это все была ошибка. Люба! Какое счастье! Ты понимаешь?
ЛЮБА. Что ты делаешь, Саша? Ты понимаешь, что ты делаешь?
САША. Я знала!.. Я чувствовала, что так будет. Есть судьба! Есть!
ЛЮБА. Не уходи, Саша!
САША. Люба, он меня любит. Он сам пришел. Сам! Солнышко мое!.. Это сон! Как я выгляжу? Я не очень страшная?
ЛЮБА. Хочешь, я стану на колени? Хочешь?
САША. Тише, Любушка. Тише! Может быть, мне переодеться? Как ты думаешь?
ЛЮБА. Так нельзя… Так нельзя.
САША. Он боялся войти, глупенький. Он мучился все это время. Бедненький мой! Он такой ранимый.
ЛЮБА. Я не могу так жить. Так нельзя. Он же сейчас придет.
САША. Тише, Люба.
ЛЮБА. Он же сейчас придет! Саша. Не мешай мне, Люба. Не путайся под ногами. Я могу что-то забыть. Он меня ждет. Как я выгляжу? Как же быть?.. Эта папка в той комнате.
ЛЮБА. Ты не уйдешь отсюда. Я позову маму.
САША. Ты ребенок, Люба. При чем здесь мама? Мне нужна папка, там все документы. Как же быть?
ЛЮБА. Он придет… Он же так радовался… Нельзя убивать человека.
САША. Любушка, войди в ту комнату тихонько, возьми синюю папку на столе.
ЛЮБА. Он же тебе объяснял, что мы — инопланетяне. Он тебя утешал, когда ты плакала.
САША. Ты не пойдешь за папкой?
ЛЮБА. Он приходил, когда ты была никому не нужна. А этот… Он только свистнул, и ты бежишь. Шушечка, милая! Не надо, не уходи. Мы же говорили, что будем вместе гулять, спорить… Только что говорили! Вот на этом самом месте.
САША. Мы и будем вместе. Обязательно. Все будет великолепно. Он любит меня. Он уже снял комнату. Для нас. Любимый мой! Какой заботливый! Господи, как он намучился! Малышик мой! Как он похудел…
ЛЮБА. Ты говоришь, как мама. Совсем как мама.
САША. А что в этом плохого? Я пойду, Люба. Он меня ждет. Ты принеси мне папку на работу. (Направляется к двери.)
ЛЮБА (отчаянно). А Фарятьев?
САША. Павлик? Он очень хороший человек. Ты объясни ему сама как-нибудь… И скажи ему спасибо. Обязательно. (Открывает дверь, вдруг останавливается, поворачивается к Любе.) Любушка! А что ты так беспокоишься о нем? Послушай… Он тебе нравится?
Люба молчит.
В этом нет ничего плохого. Он очень хороший человек. Ты не выпускай его из виду. Ни в коем случае. (Подходит к Любе, небрежно целует ее.) Любушка!.. Это такой день! Такой день!.. За что мне такое счастье? (Уходит.)
Через секунду в комнату входит мама.
МАМА. Люба, сядь.
Люба покорно садится, мама садится напротив нее.
Неделю назад я получила письмо от Костелецкой. Я хотела прочитать его вам и забыла. Слушай. (Надевает очки, читает.) «Здравствуйте, дорогие друзья! Давно вам не писала, да и писать, по правде сказать, не о чем. Жизнь наша течет тихо и однообразно. Может быть, где-то оно иначе, но я другой жизни не знаю, так как далеко от дома отойти не могу — мама очень слабенькая. Я было и хор оставила, но завсобесом, между прочим, очень симпатичная женщина, которая заинтересована в том, чтобы этот хор пенсионеров не умер, стала меня уговаривать не бросать его и сказала, что если будут выезды в район, то она будет присылать девушек — сотрудниц собеса — дежурить к нам». А где Шурочка?
ЛЮБА. Сейчас придет.
МАМА (продолжает читать письмо). «Так что пою я по сей день. Летом очень хлопотала, так как собралась было в Киев, но вдруг приехал Володя из Москвы с женой и мальчиком, и вышел из моей поездки — пшик! — чему я очень рада… А жизнь течет и, сколько ее еще осталось… А Лета пишет…» (Любе.) Ты помнишь тетю Виолетту? (Читает.) «А Лета пишет…»