ЗЕНИН. Не трогай Маркса!
ЛАПИН. Не собираюсь я его трогать, он первый начал! С Энгельсом на пару!
ЗЕНИН. А у вас, гражданин Лапин, с вашим допуском сестра в Америке!
ЛАПИН. Это подло — во-первых, никакой сестры в Америке у меня нет! Во-вторых, она мне троюродная! А в третьих… в третьих… все кончено! (Рыдает на груди у Гаркуши.)
ГАРКУША. Брата не пожалела, а говорят — евреи хорошие родственники. Вот мы, русские — ну раз дали в морду, ну два — кулаком же, а не бомбой! Эх, Боря, Боря!
ДОРОДНЫХ. Не ревите как баба — все кончено! Вот я баба — это у меня все кончено, а не у вас! Это я несчастная, ну кому я теперь нужна! Господи, ну кому я теперь нужна! (Рыдает.)
РЕБЕЗОВА. Товарищи, вы же интеллигентные лица, перестаньте же, черт вас возьми, возьмите себя в руки! Просто психоз какой-то! Ничего еще не кончено, мы еще будем долго му… му… мучиться!! (Начинает рыдать, вызывая у остальных первые признаки истерии.)
ДОРОДНЫХ. Э-э-э-э… (Припадает к плечу Иванова.)
ИВАНОВ. Что же нам теперь делать?! Пока наши придут, мы с ума сойдем!
ТОЛИК (с инструкцией в руке). «Во избежание психозов и шока после ядерного удара принимаются успокоительные вещества из аптечки первой помощи». Вот!
РЕБЕЗОВА (всхлипывая). Оно… оно изъято, чтобы наркоманы не… не кололись… Их так боялись… так боялись… а теперь успокоиться не… не… нечем!
ГАРКУША. Как, нечем?! А это что?! (Потрясает бутылкой.) Боря, очнись! Разводи быстрей!
ЛАПИН. Кого разводить? Зачем?
ГАРКУША. Разводи быстрей, а то людей на глазах теряем! В шок войдут и не выйдут! Девки, готовь таблетки из бутербродов!
Лапин и женщины, рыдая, готовят на скорую руку стол.
ЗЕНИН. Не бывает незаменимых людей и безвыходных положений. Молодец, Иван Данилович! Спасибо от имени командования.
ГАРКУША. Спасибо в стакан не нальешь. Ну, братцы, взяли быстро! Помогите, у кого руки трясутся. Юрий Витальевич, скажите народу.
ИВАНОВ. Ну, с отпуском! Ой, что это я! Просто: будем! Будем жить!
Выпивают и закусывают.
ГАРКУША. Быстро по второй, пока рецидив не пришел!
ЗЕНИН. Позвольте мне сказать. Я пью это горькое, но полезное лекарство за мудрую внутреннюю и внешнюю политику нашей партии!
ДОРОДНЫХ. Совсем как в фильме ужасов!
Все выпивают. Маша начинает икать.
МАША. Это меня тетя вспоминает, что я домой вовремя не пришла.
ЗЕНИН. Ей же нет двадцати одного, кто позволил спаивать?!
РЕБЕЗОВА. Лекарство можно. Дайте мне еще таблеточку, а то знобит. (Выпивает и закусывает.)
ДОРОДНЫХ. Спать хочется. (Зевает.)
Все начинают зевать вслед за ней.
ЛАПИН. Естественная реакция на тяжелый стресс.
ЗЕНИН. Всем отдыхать — разобрать носилки. Женщины налево, мужчины направо. (Немного подумав.) Гражданин Лапин, следуйте за мной!
Лапин послушно следует за Зениным, так они кружат по сцене.
ЛАПИН. А куда мы идем?
ЗЕНИН. Именем закона вы арестованы и будете содержаться в камере предварительного заключения. (Распахивает перед Лапиным дверь туалета.)
ЛАПИН. А в чем я обвиняюсь? (Безропотно заходит в дверь.)
ДОРОДНЫХ. Да! Что он сделал?
ИВАНОВ. За что вы его так?
РЕБЕЗОВА. Как же мы без туалета?
ЗЕНИН. За шпионаж в пользу врага, за измены Родине и за много других, еще не выявленных преступлений, я приговариваю вас к смертной казни! (Достает из сумки пистолет и целится в Лапина.) Смерть предателю!
Лапин обмякает и падает на пол. Гаркуша табуреткой бьет Зенина по голове. Зенин падает на пол.
ТОЛИК (подняв пистолет). Игрушечный, но очень похож.
ГАРКУША. Запоздали с лекарствами, чуть Борю не потеряли!
РЕБЕЗОВА. Психоз, по всем признакам психоз! Давайте спать, пока друг друга не перебили. Девочки, пращевидную повязку Жоресу!
Мужчины в трансе расставляют носилки, женщины занимаются Зениным, делают повязку и кладут его на носилки.