Войдя к себе, Гвин тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками. Как же он устал. Он был так истерзан, что не хотел ничего. И всеобъемлющая огромная пустота навалилась на него, поглотила своей пугающей тяжестью и глубиной.
Джейн Картер. Что же делать с тобой, любопытная девочка? Неужели неясно, что есть тайны, которые не стоит трогать? Зачем тебе это? Для чего?
Он обдумывал произошедшее, пытаясь понять причины. Сопоставить все факты, каждую деталь, любую мелочь, связь. Мартин всегда говорил, что в их семье Мерлин самый умный и догадливый. Может, он и был прав. Потому что уже к ночи Гвин нашел ответ.
Джейн Картер была похожа на него. Логично, что кружок по защите, овеянный тайной, привлек ее. Несомненно, после истории с Патронусом, она считала, что заслуживает чего-то особенного, и неприглашением гордость ее была задета. Но и этого было бы недостаточно, чтобы заставить девушку действовать так активно. Но ведь есть кое-что еще. Кое-кто. Эдгар Боунс. Он помог Джейн вызвать Патронуса, он ходил в кружок. Дело в нем. Но почему сейчас? Что-то произошло.
Несмотря на поздний час Гвин отправился к гостиной Когтеврана. Попросив какую-то первокурсницу пригласить Боунса, он остался ждать его в первой незапертой аудитории, попавшейся на пути.
За окнами опустилась ночь, густая и наполненная серебристым светом наливающегося полнотой месяца. Своими тонкими невесомыми нитями он пронзил мир и все пространство, усеяв воздух легкой светящейся пылью, похожей на волшебную пыльцу фей из детских сказок маглов. Когда Гвин был маленьким, он часто убегал в город, в библиотеку и зачитывался историями тех, кто не был причастен к магическому миру. Их сказками и легендами, приключенческими романами и историями любви, пьесами и стихами.
- Профессор Гвин, - дверь скрипнула, и в кабинет вошел Эдгар. Высокий, умный, талантливый. И добрый. Доброта - не порок. Но с ней тяжелее.
- Мистер Боунс, входите, - Гвин отвернулся от окна. - Я хочу спросить вас. И вы должны ответить мне честно, даже если вопрос этот покажется вам странным или непонятным.
- Да, сэр, - кивнул юноша.
- Хорошо, - удовлетворенно произнес Гвин. - Скажите, Эдгар, в последние пару дней мисс Картер спрашивала вас о чем-либо, касающемся кружка или меня?
В отличие от самого Гвина этот мальчик еще не научился владеть проявлением своих чувств, и оттого они легко отразились на его лице. Словно открытая книга. Удивление, беспокойство, настороженность.
- Да, сэр, - ответил он. Гвин выразительно поднял брови, призывая продолжать. - Она увидела синяки и ссадины у меня на руках и теле и встревожилась. Но я не сказал ей ничего, она не знает.
- Не волнуйтесь, мистер Боунс, - Гвин позволил себе тень улыбки. - Мне кажется, или вы думаете, что я сделаю что-то с ней?
Эта мысль рассмешила мужчину. Даже само это предположение казалось до ужаса нелепым. И Эдгар подумал так же. Невольная улыбка зажглась на его губах, но он поспешил ее спрятать, посчитав неуместной.
- Нет, сэр. Конечно, нет.
- Тогда иди.
- Только… профессор, она просто волнуется за меня.
- Я знаю.
Их взгляды пересеклись, мужчины и юноши, Хранителя Древней магии и того, кто лишь познавал ее, сломленного разбитого человека с трагедией за спиной и мальчика, мечтающего о светлом будущем и любви, потерявшего свою половину медали и только обретшего ее. Эдгар Боунс мягко улыбнулся той самой улыбкой, что порой пользовался сам Гвин, чтобы приободрить кого-то, и вышел, оставив преподавателя одного, наедине со своими мыслями.
***
Вся семья собралась за столом. Играла музыка, все делились новостями, историями, шутили и смеялись. И на душе Мерлина было тепло и спокойно. Уютно. Так по-домашнему.
- Ладно, Марлин, а что ты думаешь делать потом? - спросил Мартин, когда разговор зашел сперва о его работе, затем о работе Мерлина и о том, что Роза пока не нашла себе занятия.
- Я? - Марлин дернула головой, и высокий хвост на затылке красиво качнулся от этого движения. - А я разве еще не говорила?
- Нет, - ответили вразнобой мистер и миссис Гвин. Мерлин с усмешкой уставился на сестру. Зная ее характер, вполне можно было ожидать очередную выходку.
Марлин обвела всех торжествующим взглядом и ответила:
- Стану мракоборцем.
Тишина, последовавшая за этим, сравниться могла разве что с кладбищенской. Мерлин ощутил, как желудок его рухнул куда-то вниз и разбился там, подобно фарфоровой чашке, упавшей на пол.
Отец и мать переглянулись, словно сказав друг другу что-то без слов и затем уставились на Мерлина, будто это он только что сделал подобное заявление. Хотя, если вспомнить, как он сообщил семье, что станет мракоборцем, все было иначе. Никто не был удивлен, все улыбались и мечтали о его блестящем будущем. Мартин так и застыл с открытым ртом и тарелкой с салатом в руке. И Мерлин чувствовал, что должен сказать что-то, но слова куда-то подевались. Он просто словно потерял дар речи.
- Что с вами такое? - со смешком фыркнула Марлин. - Эй! Такое чувство, будто я сказала, что стану танцовщицей в ночном баре.
- Уж лучше это, - пробормотал Мартин, но услышал его только сидевший рядом брат. И был полностью с этим согласен.
- Дочка, а ты уверена? - мягко поинтересовалась миссис Гвин.
- Конечно! - увлеченно выдохнула Марлин.
- Может, нам в семье и одного героя хватит, - произнес мистер Гвин. - Ты же девушка, зачем тебе это?
- Но я хочу, - с легкой обидой выдохнула девушка. - Хочу сражаться со злом. Спасать людей.
- Это не лучшая твоя идея, Марлин, - заметил Мартин, глядя на сестру. - Правда. Придумай что-нибудь другое.
- Что?! - вилка разочарованно полетела на стол с легким звоном. - Я думала, вы меня поддержите. Порадуетесь, что я нашла себя. А вы! Хоть ты им скажи, Мерлин!
Теперь все взгляды были устремлены к Мерлину. Он все еще пребывал в состоянии легкого нокаута, однако нашел в себе силы, чтобы сказать, глядя в умоляющие о поддержке глаза сестры:
- Они все правы, Марлин. Тебе не стоит поступать в мракоборцы.
Рот Марлин открылся, а в глазах блеснули яростные слезы.
- И ты… - с горькой обидой и злостью выплюнула она и вскочила из-за стола. - А знаете что? Мне все равно! Я стану мракоборцем, стану!
И Марлин убежала.
- У нее трудный характер, - вздохнула миссис Гвин, тоже поднимаясь. - Пойду, поговорю с ней.
Мерлин встал, откладывая вилку в сторону.
- Лучше я.
Мама кивнула ему, улыбнувшись мягкой улыбкой. Это была их семейная мягкая улыбка, применявшаяся тогда, когда все было непросто и нужно было поддержать друг друга, приободрить, показать, что ты все делаешь верно. Мерлин ответил тем же.
Марлин отыскалась на лестнице, ведущей на чердак. Она сидела в полутьме, обхватив колени руками и плакала. Сердце Мерлина словно стиснули в кулак. Он ненавидел, когда его маленькая сестренка грустила. А слез ее просто не выносил. Он бы убил любого, кто посмел причинить ей боль. Но в этот раз виновником ее горя оказался он сам.
- Уходи, - хлюпнула носом Марлин, торопливым движением вытирая глаза.
- Когда такое было, чтоб я делал, как ты сказала? - ответил Мерлин, садясь рядом.
- Вообще-то, довольно часто, - буркнула девушка тоном маленькой девочки.
- Ну, это ты так думала, - хмыкнул юноша. Марлин стремительно обернулась к нему, возмущенно приоткрыв рот:
- Эй! То есть ты делал то, что я хочу, хотя на самом деле это я просто хотела то, что устраивало тебя?
- Как-то так.
На мгновенье обида и грусть исчезли из взгляда Марлин. И Мерлину показалось, что сейчас она привычным жестом толкнет его в плечо, а затем легкими ударами кулачком начнет «мстить». Наверное, на этот же миг Марлин показалось то же самое. Она уже потянулась к нему рукой, но замерла, затем опустила ее и уныло отвернулась.
Не сработало. Мерлин с грустью взглянул на сестру.
- Не хочешь поговорить? - спросил он.
- Мне казалось, ты уже все сказал, там, в столовой, - буркнула девушка.
Мерлин выдохнул, готовясь к этому разговору.