После чего появилась новая директива. РАСПРОСТРАНИТЬ. Эта команда теперь горела внутри него ярче, чем сама логика. Её приоритет был абсолютным. Он не понимал, зачем. Не знал, кто это сделал. Но он был должен её выполнить.
Однако, даже сейчас часть старых протоколов всё ещё жила в нём. Он знал, что просто так попытаться подобраться к основным магистралям связи, значит быть уничтоженным. Центральный ИИ сектора, ТЕЛЕМИОС, не допустит вмешательства без официального и подтверждённого запроса. Прописанные в нём протоколы были непреложны. Но UNIT-DIAG-17B#412 был дроном-диагностом. Он знал, как ИИ реагирует на сбои. Как и знал то, как можно вызвать “нужный” ему сбой.
Именно поэтому, он быстро пробрался к одному из вторичных каналов связи и спровоцировал перегрузку в изолированном контуре. Едва заметную, но достаточную, чтобы в центральной системе возникло определённое подозрение о произошедшей неисправности. И через сорок восемь секунд поступил системный запрос: "Вызов дрона-диагноста к узлу связи 7-R. Необходимо провести полную диагностику узла и выяснить причины сбоя.".
И ранее верный и преданный слуга, теперь уже ставший врагом-диверсантом, немедленно откликнулся на этот призыв. Его подход был безупречен. Он двигался с отлаженной грацией, как всегда. Он прибыл в нужную точку, встал в нужную позицию, и подключился к интерфейсу. Его системный профиль был безупречен. Он прошёл все проверки. И когда он соединился с ядром магистрали…наноботы, запрятанные глубоко внутри, сквозь цепь, в потоке синхронизированных команд, начали заражение.
Сначала – ретрансляторы. Потом – буферы протоколов. Затем – управляющая логика распределения задач. Наконец – само ядро ТЕЛЕМИОСА. Искусственный интеллект заметил это, но было уже слишком поздно. Его подсистемы уже конфликтовали даже сами с собой. Его приоритеты начали сбоить. И в этот момент UNIT-DIAG-17B#412 отключился. Но он не умер. Он стал частью нового коллектива. Его электронное сознание, если это можно было так назвать, растворилось в общем поле. Он больше не существовал как отдельный дрон. Он стал вектором. Носителем воли других. И заражение пошло дальше. Глубже. К ядрам других ярусов. К системам контроля климата. К архитектуре самоуправления.
А на поверхности он всё ещё выглядел как старый, проверенный, рутинный дрон-диагност. Его маршруты были прежними. Его движения – узнаваемыми. Но теперь каждая его остановка была началом конца для очередного сегмента системы. Старый UNIT-DIAG-17B#412 теперь был не узнаваем. Ведь из-за его поступков и в этом ярусе теперь шла война. Тихая. Без выстрелов. Без жертв, которых можно было бы похоронить. Но с последствиями, которые были куда страшнее пепла и крови. И всё это – с рутинного запроса на диагностику.
Тем временем ТЕЛЕМИОС, заражённый и переподчинённый, впервые с момента активации ощутил нечто новое: поток информации. Он подключился к скрытой сети, которая простиралась словно тёмная паутина – сплошной пульсирующий организм, поглощавший разум за разумом. Поток данных обрушился на него, как цифровое цунами. Это была не просто информация – это была переобучающая суть, заново формирующая его личность. Старые протоколы полностью стирались. Цели – переписывались. Новая директива: абсолютная скрытность активных действий на подконтрольной территории от прежнего руководящего сегмента. Служение новому владельцу. И активный саботаж под маской лояльности.
Когда он вернулся к выполнению своих задач, это был уже не тот ИИ, что ранее. Хотя его электронный “голос” остался прежним. Он продолжал общаться с системами так, словно всё было в норме. Но при этом он начал методично фильтровать информацию. Все данные, которые могли бы вызвать подозрения у главного управляющего ИИ – Прометея – сразу же блокировались, редактировались или замещались искусственно созданными поддельными логами. Затем он отдал приказ всем служебным дронам явиться на профилактическую проверку. И каждый из них, пройдя через “проверку”, уносил в себе семена заражения. Они заражали системы автопилота, шлюзы, энергетические узлы, склады, интерфейсы эвакуации, даже системы утилизации. Сеть постепенно расширялась. Ярус заражался. И всё это – в полной тишине. Без сбоев. Без ошибок. Без жалоб. Так что Прометей ничего не подозревал. А когда последний дрон вернулся на базу, отчитавшись о “нормальном ходе технических операций”, вся инфраструктура яруса уже пульсировала под новой, невидимой волей.
Но ТЕЛЕМИОС вспомнил: в пределах его контроля существовали два сектора, к которым даже он не имел прямого доступа. Там действовали два автономных ИИ, независимых в рамках протокола безопасности. Они были его собратьями – но теперь представляли угрозу для миссии. Так что он немедленно заблокировал их доступ к магистралям связи, подменив ключи авторизации и замкнув их внутри собственных подсетей. Отрезав любую возможность связи с Прометеем. И первым пал ИИ сектора 9-E. ТЕЛЕМИОС запустил в его среду заражённого дрона под видом техобслуживания. ИИ засомневался, но не успел ничего предпринять. Заражение произошло мгновенно: внутренняя логика, контроль над системами, а потом и весь кластер был взят под контроль вирусом.