Мне понравилось, как это звучит. Этот человек относился ко всему так же серьезно, как и я. Мы встретились взглядами.
— Одна из моих наставниц всегда говорила, что время простоя нужно тратить либо на получение дополнительного образования по оказанию помощи при травмах, либо совершенствование опыта обслуживания вертолетов. Это позволит тебе быть частью решения, если дерьмо случится. Первое, что она сказала мне о ПСО с вертолетов, — это самое дерьмо всегда случается. То, как ты с этим справляешься, отделяет успешного спасателя от мертвого.
— Хардкор, как и у меня, — сказал он со смехом.
Я кивнул.
— Мы шутили, что она ела карабины на завтрак, но она знала свое дело. На каждом курсе, который вела, она выбирала самых нерадивых техников и вышвыривала их вон, чтобы преподать урок остальным.
Остаток дня мы провели в дружеской беседе о поисково-спасательных операциях, в которых участвовали, и чрезвычайных ситуациях, с которыми сталкивались. Когда рабочий день закончился, а мы успели выполнить два пробных полета, я уже чувствовал себя комфортно, работая рядом с Джонни, и знал, что Тег принял правильное решение, наняв его.
Я вернулся в небольшой арендованный домик в лесу, который Тег помог мне найти. В конце дня было приятно оказаться в нескольких милях от людей, особенно после завтрашнего дня, когда начнутся занятия. По опыту я знал, что обучение новичков выматывает, поскольку требует полной сосредоточенности и нельзя будет позволить себе облажаться. Возможность сбежать к себе домой в конце учебного дня была крайне важна.
Но одиночество также означало время для размышлений, а это было последнее, чего я хотел и в чем нуждался. Еще одна причина, почему я постоянно выходил на пробежки по вечерам, нагружая свое колено до предела. После того, как Тег застал меня хромающим с утра, стало понятно, что придется отказаться от любой идеи вернуться к бегу сегодня. Вместо этого я загрузил маленький гриль в хижине жирным стейком, заставил себя выпить воды вместо пива, которое было бы в разы вкуснее, и завершил захватывающий вечер долгим горячим душем.
И если я фантазировал о том, как прижимаю молодого горячего парамедика к стене душевой и трахаю до потери сознания, пока сверху на нас на нас льется вода, — то это никого не касалось, кроме меня самого. Однако фантазия преследовала меня не только наяву, когда я дрочил в душе, но и во сне. Кошмар начинался с секса, а затем перерастал в безумную комбинацию видений, в которых Лаки занимал место одного из моих товарищей по команде. Часами я метался во сне, крича, чтобы парень пригнулся, укрылся, — что угодно, лишь бы остался в живых. Но раз за разом он игнорировал меня, вел себя так, словно меня рядом не было, и шел прямо на опасность.
Никогда еще я не испытывал такого облегчения от звонка будильника, когда проснулся, задыхаясь и обливаясь потом. И вернулся в душ совсем не в том настроении, в каком зашел в него накануне вечером. Пора было готовиться к работе, и нужно было привести свою чертову голову в порядок.
Класс, полный учащихся, рассчитывал на то, что сегодня я проведу их через очень опасные тренировки, и мне необходимо сосредоточиться, чтобы сохранить всех целыми и невредимыми. И будь я проклят, если позволю своей ослиной одержимости Лаки Ридом запороть мне работу.
Я отварил пару яиц, сварганил огромный кофе в дорожной кружке и запрыгнул в пикап. Когда добрался до ангара, мне стало немного легче. День предстоял важный. Курс наконец-то начался, и это поможет мне вытащить голову из задницы и двигаться дальше.
Тег встретил меня на летном поле с дерзкой ухмылкой.
— Готов познакомиться с классом? Там будто рождественское утро. Сплошные нервы и волнение по поводу того, что принесет этот день. Я, блядь, люблю эту работу, мужик.
Я улыбнулся ему в ответ.
— Не уверен, кто больше взволнован, они или ты.
Он рассмеялся и похлопал меня по спине, когда мы вошли в единственную классную комнату ангара. Тег был прав насчет нервов и волнения. Помещение гудело от них.
— Я умираю от желания познакомить тебя с тем парнем, о котором рассказывал. Кажется, он сидит прямо спереди. Пойдем.
Мы пробрались через группу людей, болтающих и потягивающих кофе из бумажных стаканчиков, и когда достигли первого ряда сидений, я остановился на месте и чуть не подавился кофе.
— Зак, познакомься с Лаки Ридом. Лаки, это мой приятель Зак. Он будет вести…
Голос Тега растворился в шуме крови в ушах. Я едва успел заметить, что Лаки выглядел таким же ужаснувшимся и потрясенным, как и я сам. Какого черта он здесь делал? Он должен был находиться в безопасности в Йеллоустоуне, прогуливаясь на природе и рассказывая глупым туристам, какая обувь необходима на пеших тропах и как важно вовремя пить воду.
Разум моментально переключился с картины открытого, искреннего Лаки, радостно болтающего с посетителем парка, на образ, где пацан висит в ремнях под движущимся вертолетом над отвесной горной скалой, и только длина троса удерживает его от гибели при падении с сотни футов.
— Нет, — рявкнул я. Половина людей в комнате повернулась, чтобы посмотреть на меня. Сердце заколотилось в груди, и стало трудно дышать. — Ни за что на свете, блядь — добавил я уже тише.
Мой взгляд остановился на Лаки, когда тот поднялся и протянул руку, словно мы встретились впервые. Мне даже не пришло в голову подыграть и подать руку в ответ.
— Лаки, на улицу. Сейчас же.
Красивые карие глаза Лаки из нервных и неуверенных превратились в маленькие льдинки. Все его тело напряглось, а челюсть начала подрагивать, когда он сел обратно на свое место. Неудивительно, что и мое тело отреагировало аналогично.
— Как насчет «нет»? — сказал он. — Не просто нет, а, черт возьми, нет. Мне хорошо и там, где я есть.
Тег по очереди оглядел нас обоих.
— Полагаю, вы уже знакомы?
Я схватил Лаки за руку и потянул к себе, наклонившись, чтобы тихо сказать ему на ухо:
— Если ты хоть на минуту думаешь, что я пущу тебя внутрь вертолета, то охуенно ошибаешься. Так что можешь либо выйти наружу и поговорить об этом, либо сидеть здесь и тратить время на изучение того, что никогда не будешь делать.
Парень задрожал от ярости.
— Ладно, — прорычал он. — Осёл, — добавил он себе под нос.
Когда мы вышли из ангара на прохладный воздух, я потащил Лаки за угол, скрыв нас из виду. Мысли крутились в каком-то непродуктивном круговороте, в котором у меня не было ни единого шанса привести рациональный аргумент.
Лаки выдернул руку из моей хватки и повернулся лицом. Утренний солнечный свет падал на него, выхватывая из волос теплые каштановые пряди и подсвечивая ресницы. Я понял, насколько сильно жизнь на свежем воздухе в Колорадо осветлила волосы паренька за эти годы. Он был так чертовски красив, что мне стало больно смотреть.
— Ты должен быть в Вайоминге, — сказал я, как идиот.
Лаки приподнял бровь.
— А ты должен быть профессионалом.
Я стиснул зубы.
— Черт возьми, Лаки, ты не можешь быть здесь.
Супер, теперь я был на грани нытья. Может быть, мне стоило топнуть ногой для пущей убедительности.
— Но я здесь, — спокойно сказал он. — Так что если ты не можешь назвать мне реальную причину, почему я не могу присутствовать на твоих занятиях…
В отчаянии я расчехлил тяжелую артиллерию.
— Твои отцы знают, что ты здесь?
Ноздри Лаки расширились, и я почувствовал укол сожаления.
— А Тег знает, что у тебя посттравматическое стрессовое расстройство и мучительные мигрени?
Вопрос стал ударом ниже пояса, но только потому, что я в свое время не рассказал Тегу о масштабах проблем со здоровьем. Сейчас я уже принимал лекарство для профилактики мигрени. И у меня на кончике языка вертелось желание рассказать Лаки, что на самом деле стоит за приступами ПТСР, но я успел вовремя остановить себя и захлопнуть рот, прежде чем слова успели вырваться наружу.