— Так что же произошло на самом деле? — спросил я, будучи ошеломлен тем, что он так много рассказывал.
Я боялся сделать или сказать что-то, и все испортить.
— Отношения продолжались пять лет.
Я вздохнул, но если Зак и заметил это, то не подал виду.
— Пять гребаных лет, прежде чем я узнал правду.
— Какую правду?
— Он просто использовал меня для секса. — Пальцы Зака стали быстрее постукивать по бедру. — Митч был женат. У него даже были дети моего возраста.
Если эта информация шокировала меня, то я мог только представить, что он чувствовал в то время.
— Как он так долго скрывал это от тебя?
— Когда его направили в Форт-Беннинг, семья осталась в Форт-Брэгге, поскольку он уже был близок к выходу на пенсию. Митч просто ездил домой время от времени. Он говорил, что навещает родителей в Северной Каролине, а те не знают, что он гей. Поэтому я никогда не мог поехать с ним. И я смирился с этим, потому что на базе… ну, он полностью распоряжался мной и моим временем. Он активно отговаривал меня от поступления в школу рейнджеров, потому что в таком случае предстояли бы длительные командировки.
— Но разве ты не хотел всегда стать рейнджером? — осторожно спросил я. — Так говорил Джейк.
Зак провел ладонью по своим коротким волосам.
— Да, но Митч заставил меня почувствовать себя нужным ему. Важным. Я доверял его советам. Я искренне верил, что он любит меня и мы построим совместную жизнь. Я внимал каждому его слову, как будто оно звучало из уст самого Господа. Митч снова и снова повторял, как нам повезло, что мы нашли друг друга, что можем сохранять все в тайне и при этом вести полноценную сексуальную жизнь в армии. Он служил и до, и во время «не спрашивай, не говори»[1], поэтому был непреклонен в том, чтобы скрывать все ради нашей карьеры. Я не обращал внимания на многие его сомнительные поступки и требования ко мне. Просто думал, что это нормальная часть отношений.
— Я не совсем понимаю, — признался я.
Зак заставил меня вздрогнуть от боли в его глазах.
— Ему нравилось контролировать меня, и в постели, и вне ее. Все его разговоры худшим образом подпитывали мою неуверенность в себе. Секс всегда был по сценарию Митча… Он не просто нарушал мои границы, он полностью игнорировал их. У меня всегда было право сказать «нет» очередному его требованию, но это означало конец также и всем отношениям.
— Он бы тебя бросил, — пробормотал я.
Мне стало не по себе, и я прислонился спиной к стене.
— Он стал единственным, что имело значение в моей жизни. Я потерял связь с семьей и друзьями, особенно после исчезновения Джейка, и отложил подачу заявления о вступлении в ряды рейнджеров, как Митч и просил. Но когда я узнал, что он женат, — попытался порвать с ним. Он угрожал разрушить мою карьеру. И, по правде говоря, часть меня не хотела прекращать отношения. Я поверил, что только благодаря ему я перестал быть маленьким скучным и посредственным Заком Уорнером, который даже не надеялся сравниться со старшим братом.
— Я в это не верю, — сказал я, решительно покачав головой. — Ты никогда не был таким. Твой брат — удивительный человек, но ты, Зак, ты…
Зак выбрал этот момент, чтобы посмотреть на меня, и все слова, которые вертелись на кончике языка, так и не прозвучали. Мужчина выглядел настолько убитым, что я буквально почувствовал его боль в своей собственной груди. Он выдержал мой взгляд еще несколько секунд, прежде чем снова опустил глаза.
— Вся моя жизнь превратилась в сплошную ложь, но я не знал, как от нее избавиться. Я был уверен, что успехом в своей карьере был обязан только Митчу. Что он потянул за нужные ниточки или где-то замолвил за меня слово. Я не мог представить, что могу быть нужен кому-то, как Митчу, поэтому убеждал себя, что это должна быть любовь. Я убеждал себя, что его жена — ужасная женщина, и он остался с ней только из-за давления общества и их детей. Когда он разговаривал со мной свысока, это было потому, что я недостаточно умен, чтобы что-то понять. Если я заставал его за флиртом с каким-нибудь молоденьким курсантом, значит не мог в чем-то удовлетворить Митча.
Зак выдохнул и надолго замолчал.
Очень надолго.
Его пальцы замерли, но на скулах играли желваки. Это заставило меня держать рот на замке и оставаться на месте. Интуиция подсказывала, что Зак борется с эмоциями из прошлого, которые считал давно похороненными. Наконец, он взял себя в руки, глубоко вздохнул и чуть выпрямился.
— Мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Но захотеть и сделать — совершенно разные вещи. Чем больше я отдалялся от Митча, тем сильнее он вцеплялся в меня. Он убедил меня, что может разрушить мою карьеру одним телефонным звонком, и я знал, что это не пустая угроза. Он не любил проигрывать.
— Что ты сделал? — спросил, я, сжимая кулаки и мысленно представляя, что сделаю с безликим Митчем, если только смогу добраться до него.
— Я остался. Слишком долго я жил по его правилам. К тому времени я уже знал, что никогда не любил его по-настоящему… Мне нравилась сама мысль о нем. Нравилось быть с кем-то, кто знал, что мне нужно…
— Он не знал! — вклинился я, не успев додумать мысль. — Зак замолчал и посмотрел на меня. Каким бы большим и внушительным он ни был, он выглядел таким чертовски сломленным. В тот момент я отдал бы все на свете, чтобы броситься в его объятия и остаться в них до конца жизни. — Он не знал, что тебе нужно, — сказал я более мягко.
Зак на мгновение задержал на мне взгляд, а затем кивнул в знак согласия.
— Когда я, наконец, нашел в себе мужество порвать с ним по-настоящему, он попытался сделать то, чем угрожал, — разрушить мою карьеру. К тому времени я узнал, что был не единственным молодым новобранцем, с которым он так поступил. И, зная это, позаботился о том, чтобы он не смог меня подставить.
— Как? — спросил я.
— Митч был в процессе развода с женой, с которой прожил больше сорока лет… Поскольку он изначально был довольно обеспеченным, я предположил, что у них существовал брачный контракт. Так что она могла остаться практически ни с чем. Я пригрозил Митчу, что если он не уйдет на пенсию, то стану главным свидетелем его жены в бракоразводном процессе. Думаю, довольно скоро Митч вспомнил обо мне. Какая-то птичка, скорей всего, анонимно позвонила его жене и рассказала о пристрастии ее мужа к преследованию новобранцев под его командованием. Учитывая, сколькими парнями Митч воспользовался за эти годы, у нее было достаточно аргументов в суде, и в итоге она получила неплохую компенсацию.
— Это хорошо, — пробубнил я себе под нос, но Зак, должно быть, услышал, потому что сам сдержанно улыбнулся.
Я продолжал стоять, завороженный его улыбкой, пока до меня не дошло, зачем он все это рассказывал.
— Ты не такой, как он! — пролепетал я. Через секунду я уже оказался с ним рядом. — Ты не используешь так людей…
Зак заставил меня замолчать, приложив палец к губам. Я стиснул зубы в попытке больше не открывать рот. Палец Зака на секунду задержался на моих губах, а затем очертил линию челюсти.
— Я хотел тебя с того самого момента, как увидел, Лаки. К счастью, я не зашел настолько далеко, чтобы даже мечтать о том, чтобы прикоснуться к подростку, но и святым меня не назовешь.