И всё же через какое-то время я открыла дверь своей комнаты и целыми днями сидела в библиотеке, читала книги. Конечно, мне по-прежнему не хотелось выходить на свет, общаться, но мне пришлось вернуться к учёбе. Моя успеваемость и так была не на высоте до Сашиного исчезновения, но после она точно скатилось ко дну. Я перестала учиться. Бабушка каждый раз твердила мне, что пора её простить и попрощаться, но я не понимала, зачем мне с ней прощаться, если она жива и что она вернётся. Я искренне верила в это. За все те дни своих страданий, проведённых в комнате, я побледнела и исхудала, во мне не было сил, не было той энергии, которая была у меня при жизни с Сашей. Я сошла с ума от всех этих убийственных переживаний. Когда я зашла в комнату, нижнюю кровать уже разобрали и вместо неё поставили стол. Комнатка заметно опустела, от этого мне становилось ещё грустнее. Для полного успокоения бабушка решила отвезти меня домой, но я отказалась, потому что боялась реакции папы на мои оценки. Я ходила в свой класс только для того, чтобы была хоть какая-то видимость того, что я учусь.
У меня на тот момент было много знакомых, с которыми я начала постепенно сближаться, чтобы забыть своё горе. Не зря говорят, что человек не может прожить без общества, хотя я считаю, что если постараться, то возможно даже больше, чем просто прожить без него. Но до меня дошло: пора что-то менять. Я ходила на хор с сероглазой отличницей Настей и блондинкой Алёной из «А» класса:
- Никель, ты снова фальшивишь,- шёпотом произносила Алёна, наклонившись к моему уху.
-Ну я же не Алла Пугачёва, чтобы петь как соловей,- со смешком отвечала я ей и мы тихо начинали хихитать в сторонку.
-Не мешайте, девочки, вас же выгонят,- строго пригрозив нам пальцем, тоже шёпотом обращалась к нам Настя.
-Ладно, миссис всезнайка, мы будем ржать тише,- снова подкол от Алёны.
-Не надо, девчонки, не ссорьтесь из-за ерунды,- всегда выкручивалась я и у нас снова был мир.
По вечерам в музыкальном классе я играла на пианино вместе с очень умной и оптимистичной Элиной, её тёмные длинные кудри всегда послушно лежали на плечах:
-Ты хоть раз можешь сделать сольфеджио самостоятельно?- поправляя очки, повторяла она день ото дня.
-Эрбий, прости, сольфеджио вообще не мой предмет. И спасибо в очередной раз за ноты, а то свои я, кажется, потеряла в луже,- с улыбкой врала я, потому что мои ноты вовсе не в луже, мне просто было лень их носить, они покоились в библиотеке и давно покрылись ковровым слоем пыли.
Я бегала по утрам по площади с жизнерадостным мальчиком Артёмом и обсуждала музыкальные новинки:
-Ты слушала их новую песню? Она просто отпадная! Отвечаю!
-Нет, я только от тебя могу узнать, что у нашей любимой группы вышел новый альбом, спасибо, обязательно послушаю.
Однажды я случайно столкнулась на углу школы с очень стеснительным Максимом и так же случайно узнала, что ему нравится мультик «My Little Pony». Когда мы столкнулись, у него из «почтальонки» выпала фигурка Флатершай:
-Это не моё,- он отрицательно помотал головой.
-Даже если и твоё, то ничего в этом страшного нет. Мне тоже очень нравится Флатершай, только Эпплджек чуть-чуть сильнее,- с улыбкой сказала я, поднимая фигурку с асфальта, затем отдала в руки хозяина.
Максим засмущался и всё равно попросил, чтобы я никому не говорила.
Я разнимала главного бунтаря Лёшу и какого-то кудрявого милого шатена, пока они махались кулаками прямо у запасного входа в библиотеку:
-Слышь, бунтарь, - обратилась к Лёше, которого я ещё не знала,- это уже не первый раз! Вы каждый вечер орёте прямо у меня под окнами! Надоели уже устраивать петушиные бои. Я всё понимаю, вы, мальчики, любите набивать друг другу морды, но делайте это хотя бы в другом месте. Ещё раз здесь увижу, пойду и донесу на вас!