Как это обычно бывает, когда за столом собираются разные поколения, после совместной части торжества все разбились на кучки. Старушки сели посплетничать, женщины помоложе — поговорить о своих проблемах, старичков потянуло в бильярдную, где работал телевизор и можно было послушать новости, мужчины вышли покурить, а дети сбились в кучку и что-то болтали о колледже, кажется, обсуждая новую каверзную задумку Алика. Лолита как бы присоединилась к ним, но не слушала их разговоры, непрестанно глядя на сидящего в отдалении отца. Он не курил, поэтому не ушел с мужчинами, дамы бомонда его явно игнорировали. Так что вокруг него и девочки быстро образовалось пустое пространство. Бабушка Лолиты с неодобрением поглядывала на своего бывшего зятя и что-то шептала на ухо своей подруге, бабушке близнецов.
— Привел с собой чужую девчонку, — громким шепотом сообщала Елизавета Сафронова, почти не изменившаяся за эти девять лет, Тамаре Евстафьевой.
— Громче говори, громче, ты ведь знаешь, я плохо слышу. — Голова у бывшей писательницы-юмористки заметно сотрясалась.
— Говорит, она ему дочь, — повысила голос подруга. — Как он может возиться с чужой, а свою бросить?! И знаешь, с ее матерью он так и не живет, говорят. Если правда, то что-то здесь не так. Мне он всегда не нравился, и Роксане я сразу сказала, как только его увидела, чтобы она с ним порвала. Твой муж тоже долго был против их знакомства.
— Мне, например, все ясно, — Тамара Евстафьева что-то зашептала на ухо Елизавете.
— Не может быть, — ахнула та.
— Вполне, — сказала Тамара. — А дети сами по себе его никогда и не интересовали. Если бы он не об этом думал, он бы и сына любил, а он все эти годы даже не признавал его, и сейчас не признает.
Молоденькая официантка, пухленькая и хорошенькая, разносила мороженое. Полгода назад она заменила другую официантку и очень старалась. Работа ей нравилась. Она тоже была в курсе жизни тех, кого обслуживала, и старалась побольше крутиться около Роберта, который ушел от жены, но пока что жил один. «Если год живет один и не сходится с матерью девочки, значит, что-то у них не ладится, — думала она. — И значит, я имею шанс».
Она принесла мороженое Роберту и девочке и, улыбаясь, остановилась рядом. «Вот старые трещотки», — обругала она мысленно старушек, чей чрезмерно громкий шепот наверняка доносился до края стола, где сидел этот мужчина. Ей было наплевать на то, что они говорят. Ее беспокоило лишь то, что он их слышит, а значит, разозлится и ему уже будет не до ее прелестей. Ему и точно было не до нее. Девочка, которая тоже все слышала, хмурилась. Он, улыбаясь, протянул ей мороженое, но она резким движением оттолкнула вазочку, отчего содержимое вывалилось на его красивый серый костюм. Наблюдающая сцену Лолита ахнула. Эта девочка так обращалась с ее отцом! Ей очень хотелось, чтобы он за это закричал на нее или прогнал, но он лишь невозмутимо улыбнулся и что-то сказал официантке. Та стремительно убежала и вернулась через несколько секунд с новой вазочкой. Отец просто поставил ее на стол, не протягивая этой нахалке, а потом встал и вышел из зала. Девочка, проводив его взглядом, нагло усмехнулась и принялась за мороженое. Лолита тоже встала и отправилась ждать отца, скрывшегося за дверью мужского туалета. Она хотела сказать ему, что по-прежнему любит его. И узнать, почему он ее разлюбил. И еще сказать, что никогда не станет бросать в него мороженым, если он вернется к ней, потому что она гораздо лучше, чем эта девчонка.
Роберт подошел к раковине и включил воду, чтобы отчистить костюм. Из курилки доносились голоса его друзей.
— Это совершенно точно, Виктор, — говорил Владимир. — Он маньяк. Посмотри, все сходится. На матери девочки он не женился, если купил себе отдельную квартиру и живет один. Ты уверяешь, что он к ней приходит. Но это наверняка для отвода глаз. Ему нужна только девочка. А она, видимо, вертит им, как хочет, потому что он боится ее. Ведь если она расскажет кому-нибудь, он окажется либо в тюрьме лет на пять, либо в психиатричке. А знаешь, год назад он спрашивал, не знаю ли я хорошего психиатра. Значит, сам понимает, что болен. А может, это ему нужно как прикрытие в случае, если девочка вздумает поделиться с подружками. Лучше ведь отлежаться в больнице, чем отсидеть в тюрьме. Диагноз все же лучше судимости.
— У тебя бурная писательская фантазия, — засмеялся Виктор. — Привык писать романы. В жизни-то все проще. Он любит ее мать, вот и возится с девочкой, чтобы та к нему привыкла. Семья без проблем. Как и я мечтал когда-то. Девочке ведь около четырнадцати лет.
— Нет, уверяю тебя, она его любовница, — сказал Владимир. — Думаешь, такое только в романах бывает, а в жизни нет?