— Чего уставилась? — Алик, садясь в машину отца, показал ей язык.
— До свидания, — одновременно сказали близнецы, Дина тоже скрылась в машине, а Данила так и застыл, продолжая пялиться на девочку.
— Извините, мадемуазель, — сказал Власте Виктор Горшков, садясь за руль. — Недостаток воспитания. А вы были великолепны.
— Может, все-таки с нами? — спросил Владимир, предлагая Власте сесть.
— Чао! — Она сделала прощальный жест рукой и тут же села в остановившуюся машину.
Женя с Виктором по дороге домой попытались начать лекцию о том, как должны вести себя воспитанные мальчики, но оборвали ее на полуслове: сын их не слушал, глядя назад, на машину Дегтяревых. Там сидящему на переднем сиденье Даниле тоже совместными усилиями читали лекцию о «нашем и не нашем круге», а он ее тоже не слушал, растерянно созерцая весенние пейзажи за окном. Динка с заднего сиденья демонстрировала Алику свой сжатый кулак и хлопала рукой по бицепсу.
Власта вышла у интерната и, войдя в комнату, где жила с пятью девочками, поставила букет в трехлитровую банку с водой.
— У Власты завелся поклонник, — оторвав голову от подушки, сказала подружка. — Богатый?
— Больше никаких богатых поклонников, — категорически сказала Власта.
— Ребята, у кого есть дома бинокль? — спросил на перемене у одноклассников Алик.
— У меня есть, — отозвалась Лолита. — Папин. Театральный.
— И у нас есть, — сказали близнецы. — Папа ходит смотреть маму. Можно подумать, у тебя нет.
— У папы тоже есть, — сказал Алик. — И тоже театральный. Но я не смогу ему объяснить, зачем он мне.
— А зачем он тебе? — хором поинтересовались все.
— Я решил послать Альбине посылочку с секретом, — сообщил Алик, немного поколебавшись. — И хочу понаблюдать, как она отреагирует.
— А как ты узнаешь? — заинтересованно стала расспрашивать Лолита.
— Зайду в подъезд дома напротив, поднимусь этажом выше, чем живет она, и вся комната будет у меня как на ладони. А если ты ей. Ло, проболтаешься, я тебя убью, и никакой папа тебя теперь не защитит.
— Я не проболтаюсь, — сказала Лолита. — Но бинокля тебе не дам. Он мне самой нужен.
— Я дам, — сказал Данила. — И с тобой пойду, и Динка пойдет.
— Ну нет, я один, вдруг такую ораву она из окна заметит, — возразил Алик.
А у Лолиты в глазах вспыхнул огонек…
Она долго караулила отца у дверей проходной, а когда он появился и направился к машине, она поймала такси и, как в кинофильме, велела шоферу следовать за синим «шевроле».
— Деньги-то есть, сыщица? — засмеялся шофер.
— Да, — Лолита отдала ему все, что смогла занять у близнецов.
— Ну ладно. — Шофер спрятал деньги в карман, радуясь, что ему попалась глупая малолетка, не знающая расценок. — Он от нас не уйдет.
Шофер затормозил во дворе десятиэтажного дома. Лолита подождала, пока отец выйдет и зайдет в подъезд, а потом вбежала сама. Она смотрела, стоя на первом этаже, как над кабинкой лифта вспыхивают лампочки: третий, четвертый, пятый. Лампочки погасли, значит, он вышел. Она побежала в дом напротив и, поднявшись на шестой, стала наводить бинокль на окна пятого этажа. Когда она наконец увидела отца в одной из комнат, сердце ее сжалось от боли. Девочка сидела у него на коленях и обнимала его, как когда-то она сама. Потом девочка вскочила, и тут Лолита увидела, что халат на ней распахнулся, а под халатом ничего нет. Она изумилась, увидев, какая у девочки грудь. Не то что у нее. Слезы полились рекой, и ей пришлось их вытереть, прежде чем она смогла посмотреть опять. Отец по-прежнему сидел в кресле, девочка застегивала ему ремень на брюках, а потом опять обняла его, сев к нему на колени, и они стали разговаривать. Дальше смотреть Лолита не стала, ей и так было понятно, что отец и вздорная девочка помирились, и он любит ее теперь так же, как раньше Лолиту. Она шла, не разбирая дороги, и ревела, как маленькая, а потом вдруг успокоилась. И поняла, что отец ушел навсегда и больше к ней не вернется. У него есть другая дочь.
Власта первая пришла в квартиру и стала ждать у окна, когда подъедет ее любовник. Она даже не знала, может ли называть его любовником, или те, кто занимается тем же, чем они, называются по-другому, если этим вообще занимается кто-то еще. Разговаривать с подругами на эту тему она не решалась, а в их разговорах ничего подобного не проскальзывало.
— Я заставил ждать тебя, любимая? — спросил он, подходя к ней. — Сегодня у меня много работы, так что обойдемся без прелюдий. — Он обнял ее и повел к креслу.