Послышался радостный возбуждённый хохот.
— Ну, молодец, парень! Так его, чтобы не лез!
Сеньор Хименос откусил кончик сигары и радостно сплюнул себе под ноги.
— Дело пошло на лад, ночь обещает быть интересной, — уже предчувствуя то, что произойдёт, пробормотал хозяин клуба.
Он растолкал мужчин и вышел в первый ряд как можно ближе к дерущимся.
— Ну, ты, трус, — ревел Хосе, — иди, иди сюда! — он размахивал перед собой огромными кулачищами.
А Хуан Гонсало не спешил подойти, он выжидал, готовясь к стремительной атаке. И момент пришёл.
Хосе, как гора, надвинулся на него, Хуан пригнулся, нырнул под руку и с левой, потом с правой нанёс два удара по печени огромного Хосе.
Тот согнулся, и Хуан, вложив почти всю силу в удар, нанёс боковой в челюсть.
Огромный Хосе закачался, как подрубленное дерево. Его мощные руки опустились.
И тогда Хуан принялся наносить удар за ударом в голову соперника. Голова мексиканца дёргалась, как боксёрская груша.
— Давай, недоносок, бей! кричали мужчины.
Но больше всех пришёл в восторг сеньор Хименос. Он даже отдал Чико свой стакан с ромом, чтобы можно было хлопать в ладоши.
— Да бей его! — Ну, ещё же, ещё!
Но Хосе крепко держался на ногах, и свалить его было не так-то легко. И стоило Хуану только на несколько мгновений прекратить наносить удары, как Хосе тут же пришёл в себя. Он заревел, как раненый бык, наклонил вперёд голову, сжал свои гигантские кулаки и бросился на соперника.
Но казалось, Хуан Гонсало только этого и ждал. Он ловко увернулся от двух мощнейших ударов и вновь принялся колотить своего соперника, вкладывая всю силу в удары.
Когда ручищи Хосе вновь опустились как плети, Хуан Гонсало обежал его и, вложив всю силу, ударил соперника в челюсть.
Хосе взмахнул руками и, покачнувшись, стал отступать.
Но, казалось, Хуану Гонсало только этого и было нужно. Нанося удар за ударом, он теснил соперника к стойке бара. И уже там, у стойки, ещё раз увернувшись от удара, сделал красивый обманный финт и заехал своему противнику снизу в челюсть.
Голова Хосе качнулась, глаза закрылись и он, винтом развернувшись, рухнул на стойку, цепляясь за, неё руками и сбрасывая на пол недопитые стаканы.
Собравшиеся восторженно заревели, затопали и стали скандировать:
— Дай, дай ему ещё! Двинь! Давай, парень!
Теперь уже все были на стороне ловкого Хуана Гонсало, теперь все мужчины смотрели на поверженного Хосе, как на тюк ненужной ветоши. Он уже не был непобедимым, все симпатии принадлежали новому бойцу Хуану Гонсало.
Чико подпрыгивал на одной ноге и хлопал в ладоши.
— Молодец, Хуан, молодец! Это я, — Чико тыкал себя пальцем в грудь и продолжал подскакивать, — я привёл этого парня в клуб сеньора Хименоса! Как он Хосе, видели, видели?
Мужчины согласно кивали.
Девушки перестали танцевать. Сильвия облизывала пересохшие губы. Она подошла к самому краю сцены и с восхищением смотрела на Хуана, который стоял над поверженным Хосе.
Чико подбежал к парню, схватил его правую руку и поднял вверх.
— Он победил! Он победитель! — пританцовывая и хлопая в ладоши, заверещал Чико.
Сеньор Хименос протиснулся к стойке бара, схватил Хуана за запястье и поволок за собой.
— В чём дело? — не понял Хуан.
— Пойдём, пойдём, есть дело. Как там тебя зовут, я уже забыл…
— Хуан Гонсало.
— Ах, да, Хуан. Ну ладно, недоносок, молодец, здорово ты отделал Хосе, здорово. Я даже не ожидал, давно я не видел такого красивого поединка.
Хуан Гонсало вместо ответа кивал головой.
— Я просто очень зол, просто очень зол… Так зол, что могу победить кого угодно!
— Ладно-ладно, успокойся, приди в себя.
Сеньор Хименос подтолкнул Хуана к своему столу, Чико тут же отодвинул кресло, и парень уселся за стол, опёршись о него локтями.
Сеньор Хименос уселся рядом, щёлкнул пальцами — и появилась пара чистых стаканов и бутылка рома.
— Какой бой! Замечательный бой! Я знал, что, ты способный, я рад за тебя, как там тебя…
— Хуан.
— Ах, да, Хуан. Ты очень способный боец, у тебя большое будущее.
И тут сеньор Хименос почувствовал, что что-то не так. Он щёлкнул пальцами, загремела музыка и девицы, собравшиеся на краю сцены и с интересом следившие за поединком, вновь принялись танцевать.
Они вновь подкидывали юбки, задирали ноги, притопывали, приплясывали, щёлкали пальцами. А на сцену летели деньги от возбуждённых мужчин.
Хуан Гонсало тоже приподнялся и взглянул на сцену.