На этот раз соперником Хуана Гонсало оказался итальянец по имени Фредерико. Это был огромный тридцатилетний мужчина с толстой, как у быка, шеей, с низким лбом и близко посаженными маленькими глазками. Тёмные волосы, как шерсть доисторического животного, покрывали его мощный торс.
Итальянец повёл плечами, сжал и разжал кулаки, потряс руками в воздухе.
Мужчины, собравшиеся вокруг соперников, возбуждённо закричали, стали вытаскивать из карманов деньги, делая ставки.
— Фредерико, Фредерико, убей его, убей! Покажи ему, как надо драться! — кричали мужчины. — Эй, новичок, не робей! Не смотри, что Фредерико такой огромный, дай ему как следует, покажи, на что способны настоящие испанцы!
Хуан Гонсало стоял, прислонившись к колонне, сосредоточенно собираясь с силами, готрвясь к поединку.
А исполин Фредерико расхаживал кругами вокруг колонны, скептично поглядывая на молодого парня, предчувствуя лёгкую победу, и радостно улыбался. Вернее, у итальянца была не улыбка, он просто скалил свои крепкие белые зубы и стучал огромным кулаком в ладонь.
— Сейчас я ему покажу, будьте уверены, через несколько мгновений этот недоносок будет валяться на полу в луже крови.
— Молодец, Фредерико! Молодец! — кричали мужчины.
— Я ставлю на тебя!
— И я ставлю на тебя, Фредерико!
— И я!
— И я!
Конечно, большинство собравшихся поставили деньги на Фредерико. Пари заключались тут же.
А вот на Хуана Гонсало было очень мало ставок, все были убеждены если не в быстрой, то в тяжёлой победе итальянца. Ведь он был огромен и имел в клубе сеньора Хименоса славу настоящего бойца. На прошлой неделе итальянец без труда за одну ночь победил пятерых самых смелых бойцов. Этот итальянец когда-то работал в порту Сан-Диего грузчиком, а перед этим он был грузчиком в Марселе, но убив там кого-то, вынужден был бежать в Мексику. И теперь в Сан-Диего он имел славу самого смелого и сильного кулачного бойца, и победить его было не так-то легко.
Но Хуану Гонсало было всё равно, какую имеет славу этот итальянец. Он чувствовал, что победа будет на его стороне, что он одолеет, одолеет, во что бы то ни стало этого грозного Фредерико, тем более, что почти все поставили деньги на итальянца.
Чико вновь подошёл к Хуану и, дёрнув за руку, прошептал:
— Опасайся ударов ниже пояса, этот итальяшка любит бить в живот, так что смотри.
— Спасибо, Чико, — поблагодарил парнишку Хуан и шутливо натянул котелок на самые глаза Чико.
Пока Хуан Гонсало готовился к поединку, Марианна нервно металась в постели.
«Ну, куда, куда он, побежал? Почему сорвался вот так и бросился в ночь? Может быть, он вообще решил оставить меня? Но тогда это бесчестно с его стороны. Но ведь и я же, хотела поступить точно так в первый день, когда мы только приехали. Я даже поблагодарила его и уже ушла с сеньором Сикейросом. И может быть, если бы не Хуан, неизвестно, что было бы со мной сейчас, как сложилась бы моя жизнь. Но почему, почему он такой? Ничего не сказал, вскочил, помчался… Из-за чего же он вскочил? Ведь я же ничего ему плохого не сказала, ничем не обидела. А ведь он хороший».
Марианна закрыла глаза и стала вспоминать Хуана. Почему-то она видела не лицо Хуана, а его тело — мощный торс, красивые плечи, сильные руки. Ей даже казалось, что руки парня прикасаются к её плечам, прикасаются к её груди.
Марианна сладостно вздохнула и заметалась по постели.
«Какой же он, право, мерзавец! Вот так, ничего не сказав, убежал. А я вынуждена волноваться, переживать, думать, где он, что с ним случилось».
От этой мысли девушке сделалось невыносимо. Она нервно прикусила губу и почувствовала привкус крови. Она вскочила с постели, забегала по комнате, вновь приподняла раму, вдохнула прохладный воздух, выглянула на улицу.
«Ночь, а он куда-то помчался. А ведь по ночам в Сан-Диего неспокойно, его могут убить, может задержать полиция. Да и вообще, мало ли что может случиться с этим сумасшедшим Хуаном! Хотя какой же он сумасшедший, он простой, и добрый парень и только с ним я чувствую себя защищённой и спокойной. Но куда он делся?»
Марианна чувствовала, как в её душе закипает злость на Хуана.
«Вот пусть только вернётся, я ему устрою! Я вообще с ним не буду разговаривать целую неделю, ни слова не скажу. Пусть думает, что хочет, а я буду молчать, как воды в рот набрав. И пусть не думает, что я очень сильно за него переживаю, пусть не надеется. И вообще, он мне безразличен, безразличен. Хуан, ты мне безразличен, ты для меня не существуешь!» — убеждала себя Марианна и при этом чувствовала, что врёт сама себе, что обманывает.