— Да, — сказал Хуан.
Сеньор Рози взял его за пуговицу жилетки и приблизил к себе, заглядывая в глаза и тяжело сопя.
— Знаешь, Хуан, есть один итальянец, очень знаменитый боец, дерётся лучше всех на побережье, и я хочу, чтобы ты его разделал в кровь.
— Я, конечно же, буду боксировать, — каким-то недовольным тоном пробурчал Хуан, — но запомните, сеньоры, я вам не принадлежу и я дерусь только ради себя.
Мистер Рози сверкнул глазами и чуть не бросился на парня, еле удержавшись, чтобы не ударить парня тростью с серебряным набалдашником.
Сеньор Хименос кивнул сеньору Рози и бросился за Хуаном. Вскоре он догнал парня и остановил.
— Эй, ты что делаешь? — загородив дорогу, глядя в глаза Хуану, шипел сеньор Хименос. — Ты что это дуешь против ветра, ты что, не понимаешь, что мы все зависим от него?
— Но я не собираюсь лизать ему задницу, — небрежно бросил Хуан Гонсало.
— Что? Что ты сказал? — не поверив собственным ушам, спросил сеньор Хименос.
— То, что слышали.
— Послушай, парень, тебе нравится твой костюм?
— Да. Нравится, — ответил Хуан Гонсало.
— А тебе нравится, что у тебя есть крыша над головой и то, что твоя сестра работает на фабрике, а не в борделе. Так вот, запомни и поверь мне, я, парень, твой хлеб и твоё масло, — сеньор Хименос ткнул себя большим пальцем в грудь. — Ты понял меня? Понял, я тебя спрашиваю?
Вместо ответа Хуан лишь едва заметно кивнул головой.
— Ты ничто, ты невежественный эмигрант, и будешь делать то, что я тебе говорю, только то.
Хуан огляделся по сторонам и увидел злые недружелюбные взгляды мужчин, которые ещё минуту тому весело пожимали его руку. Сейчас они были злы и глядели на Хуана как на своего личного врага.
— А если ты пойдёшь против меня, то запомни, парень, ты лишишься всего — этого костюма, шляпы, лишишься денег. Ты останешься голым и никому не нужным, перед тобой закроются все двери. Ты меня понял?
Капельки слюны блестели на губах сеньора Хименоса, а глаза сверкали так, что казалось, сеньор Хименос желает испепелить взглядом парня, стоящего перед ним.
— Да, я понял, — выдавил из себя Хуан.
— Ну, вот и хорошо, — уже совершенно иным голосом пробормотал сеньор Хименос, — просто замечательно, я люблю, когда меня понимают с полуслова, очень люблю, — он похлопал Хуана по спине так, будто бы Хуан был его личной вещью, будто бы он был его верной лошадкой, которая никогда не подводила.
И, уже не оглядываясь, направился к карете, в которой сидел, посасывая толстую сигару, сеньор Рози и кривился от неудовольствия, постукивая тростью о пол.
— Это будет прекрасный бой, сеньор Рози, замечательный бой, — закричал в карету сеньор Хименос.
Из двери появилась голова сеньора Рози, и он с недоверием посмотрел на Хуана.
Тот согласно закивал головой и немного виновато улыбнулся, дескать, всё нормально, сеньор Рози, прошу меня простить, сделаю всё, что от меня зависит, чтобы принести вам радость.
— Ну, вот и замечательно, — крикнул сеньор Рози и помахал тростью, зажатой в руке.
Парень ещё с полчаса бродил по улицам Сан-Диего, пытаясь прийти в себя, пытаясь осознать всё то, что с ним сейчас произошло.
Наконец, ему надоело бесцельно шляться, и он двинулся к заведению мадам Клотильды, где он и Марианна нашли кров.
Хуан поднялся на крыльцо, толкнул дверь, и его тут же оглушили резкие звуки музыки.
Внизу, в холле, стояло разбитое пианино, над ним склонилась Марианна и изо всех сил била ладонями по сверкающим клавишам. Инструмент дребезжал и издавал резкие звуки, лишённые всяческой мелодии, а Марианна и три девицы громко хохотали.
Марианна играла и одновременно стучала каблуком в пол, а девицы пытались танцевать.
— Марианна, что это значит? — крикнул Хуан.
Девушка обернулась и, не прекращая играть, закричала:
— Знаешь, Хуан, я напилась. Взяла, вот так вот, и напилась.
— Как ты могла напиться, ведь ты же совсем недавно была вместе со мной.
И тут Хуан увидел, что действительно, в руках у девушек стаканы с ромом, а перед Марианной на пианино стоит бутылка и недопитый стакан.
— Да она сразу, как только вошла, засадила полстакана, — сказала толстая проститутка, квартировавшая на первом этаже.
Марианна оставила инструмент, схватила стакан в одну руку, бутылку в другую и, смеясь, поглядела на Хуана, который был растерян и явно не понимал, что происходит.
— Я выпила пол стакана, а сейчас выпью ещё. А потом, может быть, выпью ещё и ещё, — Марианна залпом осушила свой стакан, промокнула рукавом губы и громко захохотала.