— Боже, — вздохнула Марианна, — да это же целое состояние! Соглашайся, соглашайся, Хуан!
— Не нужны мне деньги, ничего мне не нужно! К чёрту! К дьяволу!
И тут по залу прошёл шум. Итальянские болельщики активнее замахали своим трёхцветным флагом, послышались радостные восклицания и бурные аплодисменты.
Итальянцы на плечах внесли в клуб сеньора Хименоса своего кулачного бойца.
На его широченных плечах был шёлковый ярко-красный халат. А сам итальянец был низколобый, курчавый, мрачный мужчина лет тридцати, с широченной волосатой грудью.
Он смотрел на всех собравшихся так, как смотрит бык с металлическим кольцом в носу.
— Хуан, соглашайся, — вновь шептала Марианна.
— Так ты что, не понял, парень, я с тобой поделюсь. А ставка у меня большая… — повторил сеньор Рози, подойдя к самому краю сцены и дёргая Хуана Гонсало за штанину. — Давай, скорее, соглашайся, видишь, уже итальянца принесли.
— Плевать, — пробурчал Хуан.
— Соглашайся, соглашайся, — повторила Марианна.
— Как соглашаться, но ведь ты же не хотела, чтобы я дрался.
— Но понимаешь, Хуан, это же целое состояние, это море денег, нам хватит их, чтобы добраться туда, где раздают землю, чтобы купить лошадей…
— Ты сказала «нам хватит»? — уточнил Хуан, заглядывая в глаза Марианне.
— Ну да, нам… тебе хватит.
Мужчины, стоящие вокруг сцены, с интересом наблюдали за тем, что происходит перед ними. Они видели побелевшие лица сеньора Рози и сеньора Хименоса, видели, что у них так сильно трясутся руки, что даже сигару они не в состоянии раскурить, видели, как Хуан разговаривает с Марианной, но ничего не понимали, чувствуя лишь то, что бой может не состояться.
И тогда кто-то из поклонников Хуана закричал:
— Эй, парень, смелее, не трусь!
И толпа принялась скандировать:
— Ху-ан, Ху-ан, Ху-ан.
На лице парня появилась улыбка. Но он всё ещё продолжал смотреть на Марианну, как бы давая ей право на решение своей участи.
Девушка глянула в зал. На них с Хуаном были устремлены все взоры. А где-то там, у колонны, в центре зала следил за ними мрачный итальянец, которого всё ещё держали на плечах.
— Хуан, — зашептала Марианна, — надо забрать их деньги, забрать, пока они их предлагают, и уехать отсюда. Мы уедем вместе, — вновь повторила Марианна.
— Ты сказала, «мы»?
— Ну да, мы, ты и я. А если хочешь, можешь уехать один, — Марианна несколько мгновений смотрела в глаза парню, а Хуан вглядывался в глаза девушки.
А болельщики продолжали скандировать:
— Хуан! Хуан!
— Ну, давай же, скорее соглашайся, — прошептала Марианна, и это было последней каплей.
А может быть, и не это, может быть то, что Хуан встретился взглядом с итальянским кулачным бойцом и он, как истый испанец, азартный боец, понял, что надо драться. Он не мог обмануть этих собравшихся людей, он должен драться и должен победить.
— Хорошо, — кивнул Хуан Марианне.
На губах у девушки появилась такая улыбка, какой Хуан ещё никогда не видел. И эта улыбка без сомнения была адресована ему.
Сердце Хуана дрогнуло и бешено забилось в груди. А кровь забурлила в жилах, и на щеках выступил румянец.
Хуан поклонился своим болельщикам, затем резко сбросил с плеч нательную рубаху, обнажив торс.
Зал зааплодировал и продолжал скандировать его имя:
— Ху-ан! Ху-ан! Ху-ан! — гремел разноголосый хор.
Парень пружинисто соскочил со сцены, и сеньор Хименос тут же повязал ему зелёный пояс.
А сеньор Рози, вновь склонившись к лицу Хуана, прошептал:
— Запомни, я поделюсь с тобой, если ты победишь.
Вместо ответа Хуан Гонсало кивнул.
И по этому движению сеньор Хименос понял: парень не намерен проигрывать, парень будет драться по-настоящему и скорее всего, победит грозного итальянца.
А итальянец, увидев, что Хуан разделся, тоже сбросил с плеч халат. Шёлк соскользнул на пол и зал смолк в изумлении, настолько мощным был итальянский кулачный боец. На его правом плече была грозная татуировка — орёл, держащий в когтях ягнёнка.
Итальянец расправил плечи, сжал кулаки и вскинул руки.
Итальянские болельщики тут же взревели:
— Джу-лио! Джу-лио! Джу-лио! Победа! Победа! Победа!
Испанские и итальянские болельщики скандировали, восхваляя своего кумира.
Сеньор Хименос и сеньор Рози переглянулись.
— Как ты думаешь, — обратился сеньор Рози, — не прогорят наши с тобой денежки?
— Думаю, нет. Мне кажется, что Хуан настроен вполне серьёзно.
— А как дёрется этот итальянец, ты знаешь?