Хуан покачнулся, пытаясь увернуться, и упал на руки болельщиков.
Зал вздохнул. Прошла волна ропота.
— Вставай! Скорее вставай!
Сердце Марианны, которая видела этот удар, дрогнуло.
— Держись, Хуан, держись! — прокричал она.
— Ах, ты так, — прошипел Хуан, бросаясь в атаку.
Сейчас он вкладывал в каждый удар всю свою силу. И через полминуты итальянец с разбитым лицом лежал на полу.
А Хуан стоял над ним, зло, вращая глазами.
— Вот тебе, вот тебе, — шептал он.
Итальянец зашевелился, попытался подняться, но тут же вновь рухнул.
— А-а-а, — закричали зрители, — готов итальяшка, готов макаронник! Молодец, Хуан!
Сеньор Рози снял шляпу, глотнул рома и толкнул в бок сеньора Хименоса.
— Теперь, кажется, дело пошло на лад. Я чувствую запах победы, чувствую, — и сеньор Рози сделал движение пальцами так, словно он уже держал купюры и шелестел ими перед лицом владельца клуба.
Тот согласно закивал.
— Самое главное, сеньор Рози, это разозлить Хуана. Когда он зол, с ним никто не может сравниться.
Да-да, — согласно закивал головой сеньор Рози. — Послушай, — он толкнул в бок сеньора Хименоса, — пока здесь то да сё, пока мы приближаемся к победе, мне бы хотелось, чтобы вот этот клубничный пирожок сидел у меня на колене, — и сеньор Рози кивнул в сторону стоящей буквально в двух шагах от него Марианны.
Девушка с нескрываемым волнением смотрела туда, где шёл поединок, туда, где был её Хуан.
Сеньор Хименос согласно закивал головой. Да разве мог он отказать столь важному человеку, как сеньор Рози.
Владелец клуба подошёл к девушке и, тронув её за плечо, сказал:
— Сеньор Рози хочет, чтобы ты составила ему компанию.
Марианна тут же взглянула на сеньора Рози, на его гнусные бакенбарды, на его потное лицо, и отрицательно затрясла толовой:
— Нет-нет, сеньор Хименос, он же мне абсолютно не нравится.
— Слушай, — резко сказал сеньор Хименос, глядя прямо в глаза девушке, — когда ты пришла ко мне и попросила, работу, я тебе её дал. Так что выполняй теперь то, что я тебе грворю, ясно? — и он резко дёрнул Марианну за локоть.
Она испуганно огляделась по сторонам. Но ждать помощи девушке было неоткуда, и сеньор Хименос толкнул девушку на колени к сеньору Рози.
Тот сразу же обхватил девушку за талию и сунул ей в руку стакан с ромом.
— Пей, клубничный пирожок.
А себе он сунул в рот сигару, жадно затянулся и выпустил облако синеватого дыма, глядя на середину зала.
Наконец-то итальянец поднялся с пола. Он несколько мгновений постоял на коленях, затем вскочил на ноги и огляделся. Он всё понял и буквально затрясся от злости: как так, какой-то мальчишка, какой-то испанец уложил его на пол, знаменитого Джулио Ламберти, человека, которого в Сан-Диего никто не мог одолеть.
Хуан огляделся. И вдруг он увидел Марианну на коленях сеньора Рози.
— Ну, давай, давай, Хуан! — кричали зрители. — Нападай, не жди! Не дай ему прийти в себя!
Итальянец грузно бросился на Хуана, но было поздно. Хуан бил жестоко, вкладывая в удар всю свою злость и силу.
Итальянец качнулся, взмахнул руками и с окровавленным лицом рухнул на доски пола к ногам своих зрителей.
Зал взорвался ликованием.
А Хуан, расталкивая мужчин, стоящих плотным кольцом, двинулся к сцене туда, где сидел сеньор Рози и Марианна.
Зрители удивлённо смотрели на парня, по лицу которого текла кровь.
— Куда он бежит, что ему надо? Он что, струсил? Испугался? — переговаривались зрители.
— Да нет же, итальянец пока лежит.
Растолкав мужчин, Хуан добрался до сцены. Он вскочил на сцену, схватил Марианну за руку и оттащил в сторону.
Сеньор Рози пытался удержать девушку на коленях и тогда Хуан закричал:
— А ну, убери лапы, грязная свинья! — и толкнул сеньора Рози, который упал вместе со стулом.
— Ты что делаешь, Хуан? Ты что делаешь? — закричал сеньор Хименос. — Иди, дерись, итальянец уже встал!
— Не хочу, не буду! — закричал Хуан.
Но сеньор Хименос толкнул его на руки зрителей и те буквально понесли его к середине зала — туда, где уже стоял, злобно вращая глазами и тряся окровавленной головой итальянец.
— Марианна! Марианна! — кричал Хуан, пытаясь вырваться, но его передавали с рук на руки. — Марианна!
Наконец его опустили на землю. Он попытался побежать к сцене, но зрители стояли такой плотной стеной, что пробиться было невозможно.