— И здесь нам не повезло, — прошептала девушка.
— Ничего, держись, повезёт, я чувствую, мы скоро найдём работу.
— Нет, ничего мы уже не найдём, нам даже негде скрыться от холода и дождя. Боже, как всё надоело, как не хочется жить, — шептала девушка, с трудом переставляя озябшие ноги.
— Не надо отчаиваться, — бодрил парень, — не надо, всё будет хорошо, вот увидишь. Мы обязательно найдём работу.
Одна улица сменялась другой, а Хуан и Марианна всё так же брели, прижимаясь, друг к другу.
В окнах ярко горел свет, люди готовились встретить Рождество. И только Хуан с Марианной, казалось, были обречены на бессмысленное скитание по холодным улицам.
Вдруг Хуан остановился у чугунной ограды.
— Что такое? — спросила Марианна и вцепилась руками в колодное железо.
— Видишь дом? По-моему, он пустой.
— Да, наверное, — глядя на тёмные окна, ответила девушка.
— Давай зайдём туда, спрячемся от холода.
— Но ведь так нельзя, Хуан, нас могут поймать, могут посадить в тюрьму.
— Не бойся, идём, тебе надо согреться, Марианна, иначе ты умрёшь от холода.
— Да, умру, — как-то совершенно буднично ответила девушка.
Хуан принялся трясти ворота, и они со скрипом распахнулись.
— Пошли, пошли, — потащил за руку упирающуюся Марианну Хуан.
Парень поднялся на крыльцо, сломал замок.
— Боже, это ужасно, мы как воры.
— Да нет же, Марианна, мы не воры, просто нам надо немного посидеть в тепле, немного согреться.
Он взял оробевшую девушку за руку и провёл в гостиную большого дома. В нос сразу же ударил запах хвои. Посреди гостиной стояла огромная ёлка, украшенная гирляндами и свечами. Ярко поблёскивали игрушки, подвешенные к мохнатым ветвям, а рядом с ёлкой стоял большой стол, застланный накрахмаленной скатертью и уставленный чистой посудой.
— В этом доме никого нет, — оглядываясь по сторонам, мечтательно произнесла девушка и стала дуть на озябшие красные пальцы.
— Да, никого нет и наверное, никого не будет, так что не стоит бояться. Проходи, проходи, Марианна.
Хуан взял девушку за руку и будто этот дом принадлежал ему, подвёл её к столу.
Марианна остановилась у ёлки и кончиками пальцев прикоснулась к колючим ветвям.
— Как здорово! — вдыхая забытый аромат хвои, прошептала девушка. — У нас дома родители всегда ставили ёлку, всегда на Рождество мы собирались за большим столом и желали друг другу всего самого наилучшего. Все были счастливы, — со слезами на глазах говорила девушка.
— Да, хорошо, — ответил Хуан, — но мы и сейчас будем счастливы.
Он приободрился и, осмотревшись, вернулся к столу. Затем взял Марианну за руку и усадил на самое почётное место.
— Марианна, здесь в доме полно еды, всё приготовлено к празднику, а хозяев нет. Может быть, они ушли в гости.
— Да, наверное, — ответила девушка.
— Значит, мы останемся в этом доме и будем гостями.
— Гостями? Но ведь мы воры, мы сами забрались, в этот дом, нас никто не приглашал. Ты понимаешь это, Хуан?
— Забудь, забудь обо всём, Марианна, сейчас ты почётная гостья, а я твой слуга. Позволь мне поухаживать за тобой как тогда, на пароходе «Мадрид», помнишь?
— О, да, помню, — ответила Марианна, мечтательно взглянув в белый потолок. — Помню. Пароход покачивался, у нас были деньги… Мы ели шоколадный торт, пили кофе, могли себе позволить всё, что нам хотелось. Дул тёплый ветер, на пароходе было замечательно… А потом начались все наши несчастья в порту. Помнишь, как застрелили сеньора Сикейроса? Помнишь, Хуан?
— Да. Но лучше не вспоминать, ни о чём плохом, Марианна. Не надо, ведь и так всё неплохо, мы вместе, над нами крыша, в доме полно еды, стоят бутылки с вином. Здесь есть всё
— Но мне боязно, Хуан, как-то не по себе. Я предчувствую, что должно случиться что-то ужасное.
— Перестань, Марианна, ведь мы не делаем ничего плохого, всего лишь спрятались от холода.
— А если придут хозяева?
— Ну, если придут, мы попытаемся объяснить, думаю, они поймут и простят.
— Нет, Хуан, никто не простит, нас примут за воров.
— А может быть, никто и не придёт. Ведь если бы хозяева собирались праздновать Рождество дома, они бы вернулись. Посмотри, сколько времени сейчас, — и Хуан указал на большие часы, стоящие в углу у камина.
Марианна взглянула и кивнула в ответ. Тускло поблёскивал циферблат, маленькая стрелка указывала полночь, до которой ещё оставалось пятнадцать минут.
— Вот видишь, до Рождества осталось уже очень мало, так что сиди, а я за тобой буду ухаживать.
И Хуан стал носить еду, расставляя её перед Марианной. Затем он откупорил бутылку с вином и наполнил два хрустальных бокала на тонких ножках.