— Нет, ты не умрёшь, этого не может быть! — и Хуан, схватив Марианну на руки, побежал.
Кровь капала на землю, расплываясь на тротуаре в маленькие лужицы. Хуан подбегал к прохожим, которых в эту Рождественскую ночь почти не было, кричал:
— Помогите! Помогите! Ранили девушку, помогите!
Прохожие шарахались в сторону и бежали прочь. И к кому только парень не обращался, никто не хотел помочь.
Только один сердобольный мужчина, уже изрядно выпивший, пробормотал:
— Эй, парень, вот там, на улице живёт доктор, ступай к нему, ступай, может он поможет.
И Хуан с Марианной на руках побежал по скользкой мостовой к дому врача. Он долго стучал в дверь.
Наконец она открылась, и служанка с недовольным видом сообщила:
— Доктор уехал в гости, будет только утром, а я ничем не могу помочь.
Хуан с девушкой на руках, спотыкаясь, побежал по пустынной улице.
ГЛАВА 13
Лил всё тот же обжигающе-холодный дождь. Его крупные капли барабанили по жестяным карнизам, обливали, словно блестящим стеклом, деревья, мостовую, чугунные ограды. Безлюдные улицы утопали в шуме бесконечного дождя. Казалось, Сан-Диего вымер, лишь голоса, доносившиеся за несколько кварталов от того места, где стоял Хуан Гонсало, напоминали, что жизнь продолжается.
Парень пребывал в шоке. Он держал раненую Марианну на своих руках и повторял только одно:
— Не умирай, не умирай, Марианна, не умирай!
Из раны на плече девушки текла кровь. Казавшаяся тёмной в темноте, густая жидкость растеклась по одежде и крупными каплями срывалась на мостовую.
Хуан Гонсало пытался зажать рану рукой, но кровь всё равно сочилась из-под пальцев. Капли её, попав в лужу, тут же растекались розовыми пятнами.
— Помогите! — превозмогая себя, выкрикнул Хуан Гонсало.
Его одинокий голос эхом отразился от стен безлюдных домов и затих где-то в конце улицы.
— Помогите! Помогите!
И только эхо собственного голоса было ответом парню.
Марианна тяжело приподняла веки и её невидящий взгляд: остановился на Хуане Гонсало.
— Помоги… — беззвучно прошептала она и потеряла сознание.
Безысходное отчаяние охватило юношу. Он почувствовал, как тяжело безжизненное тело Марианны, как одинок и беспомощен он перед превратностями судьбы.
В конце улицы он заметил окно дома, в котором теплился свет. Среди богатых особняков этой части Сан-Диего многие пустовали. И Хуану показалось счастьем, что хоть кто-то не спит в этот поздний час, хоть кто-то живёт на этой улице.
— Скорее! — скомандовал себе юноша и побежал по мокрой мостовой.
Несколько раз он чуть не упал, чудом удержавшись на ногах.
— Не умирай, Марианна, — беспрестанно повторял он, словно в этих словах заключался весь смысл мира.
Размытое дождём окно казалось Хуану Гонсало путеводным огнём, то исчезавшим, то, вновь вспыхивавшим в безысходности ночи.
Ещё щаг, ещё… всё ближе к цели.
— Только бы удалось, — шептал он Марианне, — подожди умирать!
Он чувствовал теплоту её крови под своими пальцами. На секунду остановившись, он приложил тыльную сторону ладони к лицу девушки. Её нежная кожа, покрытая каплями дождя, была холодна, как осеннее стекло.
— Боже, она потеряла столько крови!
И вновь попытка бежать, вновь скользкая мостовая, вымощенная обломками дикого камня.
— Скорее! Скорее! Только не умирай!
Вот и заветное окно. Оно совсем близко.
Но Хуана отделяла от него высокая кованая ограда.
Калитка, кованая ручка, холодное прикосновение к металлу…
Какой пронизывающе-ледяной ливень, какое мрачное Рождество!
Скрипнули ржавые завесы, и Хуан Гонсало бросился по выложенной каменными плитами дорожке к двери особняка.
Поздние цветы на кустах, поникшие под дождём, высокие ступеньки, навес…
Юноша схватил молоток, подвешенный на безукоризненно начищенной медной цепочке, и что есть силы, заколотил им в дверь.
— Откройте! — кричал он, прислушиваясь к тому, какой эффект возымеет его неистовый стук и крики.
На какое-то время всё в доме смолкло. Но вскоре послышался лёгкий шорох, и перепуганный женский голос спросил из-за двери:
— Что случилось?
Хуан Гонсало, тяжело дыша, стал сбивчиво объяснять.
— Тут раненая девушка, ей нужно помочь!
— Я не могу вам открыть.
— Почему? Откройте, она умирает!
— Господ нет дома, и я не имею права.
— Ну, помогите же, что вам стоит?
— Я всё равно не смогу помочь раненой.
— Откройте! — ещё несколько ударов в дверь.