Ещё ничего не подозревающие дон Родриго и донна Мария не спеша шли по дорожке к дому.
Хуан Гонсало, пригнувшись, выскочил на крыльцо и побежал садом. Добравшись до ограды, взобрался на неё и посмотрел на освещённые окна особняка.
— Прощай, Марианна, — прошептал он и соскользнул вниз на мостовую.
Ледяной дождь обжигал его лицо. Юноша брёл по тротуару и плакал. Хуан Гонсало не стеснялся своих слёз, ведь улица была пустынной, а если бы кто и попался ему навстречу, принял бы слёзы за капли дождя.
«Ты не должен думать о ней, не должен! — уговаривал себя Хуан Гонсало. — Ты не достоин её, раз не смог уберечь. Всё, что осталось тебе, так это вспоминать о поцелуе в пустом доме, вспоминать об этом неудавшемся Рождестве, о ледяном дожде. Ты навсегда запомнишь вид раны на её плече. Прощай, Марианна! Но я не хочу этого, я не хочу терять тебя! Мы были уже так близки друг к другу, оставался всего лишь один шаг… Даже не шаг, одно слово, сказанное тобой… Ну что ж, ты не успел его услышать».
Досада и горечь захлестнули душу Хуана Гонсало.
Он остановился и задрал голову: дождь хлестал ему в лицо, но юноша от этого чувствовал только облегчение. Ему становилось легче оттого, что он истязает себя.
— Прочь! Прочь! — проговорил он, всматриваясь в тёмное, беззвёздное небо.
«Где-то там, за облаками горят звёзды. Они здесь куда ярче, чем на моей родине, но даже они не способны пробить беспросветные облака. Но это сегодня, а завтра ветер унесёт тучи, высохнут лужи, выглянет солнце. Жизнь пойдёт своим чередом, и никому не будет дела до того, что мы теперь порознь, Марианна. Ты будешь вспоминать меня, такое не забывается, я знаю».
— Прочь! — прокричал Хуан Гонсало, и чтобы дать выход чувствам, побежал по улице.
Он разбрызгивал лужи, истошно кричал, проклинал всё на свете и бежал, не разбирая дороги. Мелькали фонарные столбы, тёмные фасады домов, редкие светящиеся окна.
А юноша мчался посередине улицы, совершенно не обращая внимания на ледяной дождь.
Да, можно бежать, но куда убежишь от самого себя, от навязчивых мыслей, от воспоминаний? И пусть Хуан Гонсало ещё немного пожил на этом свете, но на его долю выпало множество переживаний. И все они проносились перед его внутренним взором.
Тяжёлая работа, каменистое поле, обломок за обломком исчезают камни из разрыхленной земли…
Затем юноша увидел пылающий дом и почувствовал тяжесть гроба отца на своём плече…
Он вспомнил то ощущение безысходности, охватившее его, вспомнил туман и неудавшийся поединок с доном Диего, вспомнил корабль, все выигранные им кулачные поединки…
И тут его вновь ослепил выстрел. В его ушах вновь возник стон Марианны: «Помоги!»…
— Нет, прочь! — закричал юноша.
Ветер свистел у него в ушах, сливаясь с шумом дождя. Он подбежал к перекрёстку, но стоило ему оказаться в неверном свете фонаря, как послышался грохот, крик. Юноша только успел повернуть голову, как увидел над собой вздыбленного коня и торец стремительно приближающейся оглобли.
Удар пришёлся прямо в голову, и Хуан Гонсало, теряя сознание, упал на мостовую.
— Чёрт! — прошептал кучер, слезая с козел. Дверца экипажа отворилась, из неё выглянул немолодой мужчина в цилиндре и с сильным испанским акцентом спросил:
— Педро, что случилось?
— Сеньор Джонсон, какой-то оборванец выскочил на дорогу. Я не успел сдержать лошадей…
— Чего же ты медлишь?
— Никто не видел, сеньор, мы можем ехать.
— Каналья! — выругался мужчина, которого кучер называл сеньором Джонсоном, и выбрался из экипажа.
Он подбежал к распростёртому на мостовой Хуану Гонсало и склонился над ним.
— Он жив!
Педро тоже присел возле юноши на корточки и вгляделся в его лицо.
— Это какой-то бродяга, сеньор, не стоит из-за него терять время.
— У него благородное лицо, — сказал мужчина.
Кучер пожал плечами.
— Может быть, я в этом ничего не понимаю, сеньор.
— Мы обязаны отвезти его в больницу. Помогай!
Пожилой мужчина взял Хуана Гонсало под руки, Педро за ноги, и вдвоём они погрузили его в экипаж.
— А теперь, гони!
Бешено мчащийся экипаж раскачивало из стороны в сторону. Мужчина держал на коленях голову Хуана Гонсало, то и дело, нащупывая его пульс.
— И дёрнул же меня чёрт поехать этой дорогой! — негромко проворчал мужчина. — Ну, что ж, теперь ничего не поделаешь.
Джонсон был гражданином Соединённых Штатов Америки, и возглавлял концессию по строительству железных дорог в южных штатах. В приграничный город он прибыл для того, чтобы набрать рабочих для строительства новой ветки.