Она прикоснулась ладонью к своей ране, ощутив на повязке запёкшуюся кровь.
«Ты должен простить меня, Хуан Гонсало, за всё, что я для тебя сделала плохого. Вряд ли мне представится возможность увидеть тебя вновь. Я навсегда запомню полумрак, шум холодного дождя, запомню вкус твоего поцелуя. Чтобы потом ни случилось, я буду помнить тебя, буду вспоминать тебя с нежностью».
Девушка прислушалась: возле двери её спальни говорили дон Диего и сиделка.
Дверь скрипнула, и пожилая сиделка заглянула в спальню.
Марианна тут же притворилась спящей. Она услышала осторожные шаги и ощутила на себе взгляд.
Чуть приоткрыв веки, девушка посмотрела на мир. Возле кровати стояли пожилая сиделка и дон Диего.
— Я думаю, вам лучше устроиться здесь, — предложил сеньор Кортес.
— Но сеньор де Суэро распорядился, чтобы я ждала в коридоре.
— А что вам сказала сеньора де Суэро?
— Она попросила, чтобы я дежурила в комнате.
Даже не глядя в лицо дона Диего, Марианна чувствовала по одному только его голосу, как он зол.
Сиделка заколебалась.
— Но я не могу ослушаться сеньора.
И тут Марианна сделала вид, что проснулась.
Дон Диего тут же почувствовал себя смущённым.
— В чём, дело, дон Диего?
— Я привёл сиделку, сеньорита.
— Я хочу побыть одна, неужели так трудно предоставить мне эту возможность?
По властному тону девушки, по растерянности дона Диего, сиделка мгновенно сориентировалась, кто способен в этом доме отдавать приказания.
— Слушаюсь, сеньорита, я всего лишь хотела удостовериться, что с вами всЁ в порядке.
— Спасибо за беспокойство, — холодно ответила Марианна. — Вы, дон Диего, меня разбудили.
— Прошу прощения.
Марианна поймала на себе сочувственный взгляд дона Диего.
— Только не вздумайте меня жалеть. Вы же знаете, дон Диего, я этого не люблю.
Но тут же, Марианна устыдилась. В конце концов, дон Диего был первым, кто оказал ей помощь, если не считать, конечно, Хуана Гонсало.
— Я благодарна вам, дон Диего, за то, что вы для меня сделали, но не больше. И не вздумайте вспоминать о прошлом, не вздумайте возобновлять свои разговоры.
— Вам нужно отдохнуть, сеньорита.
— Спокойной ночи.
Дон Диего и сиделка покинули спальню.
«Ну вот, я вновь стала дерзить, обижать. Значит, и впрямь, дела мои приходят в порядок, я вновь становлюсь прежней, — Марианне даже удалось улыбнуться. — Главное — не дать опомниться, — подумала девушка. — Сейчас и мать, и отец, и даже этот напыщенный болван дон Диего способны выполнить любую мою просьбу. Нельзя упускать момент, я должна заставить их действовать так, как нужно мне».
Она закрыла глаза и вскоре крепко уснула.
Сиделка, удивлЁнная тем, что больная её не зовёт, несколько раз заглядывала в комнату, даже подходила к кровати, но каждый раз возвращалась на своё место, успокоенная.
«Эта сеньорита, — думала сиделка, — совсем не похожа на остальных богатых дерушек. Она спит так, словно её не мучит боль раны».
А Марианна спала. И странное дело, ей снились не родные места, не воображаемое будущее поместье и даже не Хуан Гонсало, она видела над собой высокие яркие звёзды и больше ничего. Ночное небо, усыпанное крупными, как осколки разбитого зеркала, искрящимися звёздами.
«Они одинаковые над всей землёй, — думалось Марианне, — их видят все. И если подолгу смотреть на них, то встретишься взглядом со всеми, кто тебе дорог. Как легко и как прекрасно смотреть на них, забывая о суете, о неустроенности. Высокие звёзды… чей свет не может осветить путь, но по которому можно отыскать нужное направление. Высокие звёзды… они не дадут заплутать в ночи.
Высокие звёзды…»
Марианна и в самом деле поправлялась очень быстро. Уже через два дня ей не понадобилась сиделка, а вскоре доктор сказал, что можно снять повязку.
Правда, если у медика были поводы для оптимизма, то донна Мария теряла их с каждым днём. Она понимала, стоит Марианне окончательно выздороветь, как её дочь вновь примется мечтать. А у таких людей, как Марианна, мечты никогда не расходятся с делом.
Относительное спокойствие, воцарившееся в последние дни в доме, находилось под угрозой. Нужно было придумать какое-нибудь занятие для девушки, чтобы хоть немного оттянуть ссору с ней.
На этот раз себе в союзники донна Мария выбрала своего мужа.
— Ты должен что-то придумать, — сказала она однажды утром.
— Я тоже долго размышлял над этим. Но, какое занятие для Марианны ни придумаю, понимаю, девушку оно не заинтересует. Вспомни, чем она занималась последние дни перед побегом.