— Поверь мне, я уже достаточно пожил на этом свете, чтобы что-нибудь понимать в жизни. В чём-то твои братья правы.
— И вы, дядюшка Сальвадор, так считаете? Я не могу в это поверить, ведь вы были другом моего отца.
— Да-да, именно поэтому я могу рассуждать здраво.
— Я не могу в это поверить.
— Придётся. Голос крови говорит от имени чувств, Хуан Гонсало, а дружба всегда призывает к разуму. Я думал целую ночь, прежде чем решился поговорить с тобой.
— Я верю в вашу искренность, — прошептал Хуан Гонсало, — но в искренность моих братьев поверить не могу.
— Ты хочешь сказать, они пьяницы?
— Да.
— В таком случае, и я, и твой отец тоже пьяницы, — жёстко сказал старый Сальвадор.
— Как бы там ни было, мой отец погиб, и виноват в этом дон Родриго.
— Ты говоришь правильные вещи, Хуан, но не всё, что правильно, то справедливо. ,
— Справедливо будет, если дон Родриго погибнет.
— Хорошо, — развёл руками старый Сальвадор, — у меня есть дома старое ружьё, если хочешь, я дам тебе его, и ты застрелишь дона Суэро, — старик говорил так буднично, что невозможно было поверить в искренность его слов.
— Вы так просто предлагаете мне убить дона Родриго?
— Ты сам стремишься к этому. Так ты согласен, Хуан Гонсало?
— Да, дайте мне ружьё, и после похорон отца я застрелю его.
— Хорошо, Хуан Гонсало, но прежде чем что-то делать, следует подумать.
— Я уже подумал.
— Ты думал плохо. Ведь признайся, Хуан Гонсало, ты не доходил в своих рассуждениях дальше, чем до того момента, когда нажмёшь на спусковой крючок ружья?
— На сегодня это цель моей жизни.
— Вот именно. А теперь представь, что будет дальше.
— Дядюшка Сальвадор, я не думаю, конечно же, что мне простят его убийство, но в глазах всех мой поступок останется справедливым.
— Я не об этом. Ну, схватят, тебя, казнят или, взвесив все обстоятельства дела, заточат в тюрьму. Что ты этим добьёшься?
— Мой отец будет отомщён.
— Ты дурак, — воскликнул старый Сальвадор, — и не хочешь думать.
Хуан Гонсало растерялся. Никогда ещё старик не позволял себе подобного обращения.
— Говорите прямо, дядюшка Сальвадор.
— Скажи мне, Хуан Гонсало, за что погиб твой отец?
— Он не хотел расставаться со своей землёй, со своим домом.
— Вот именно. А убив дона Родриго, ты сможешь вернуть землю и дом?
— Нет.
— Тогда зачем собираешься стрелять?
— Чтобы отомстить.
— Так вот, реши, Хуан Гонсало, что для тебя важнее — месть или дело жизни твоего отца.
И тут юноше вспомнились слова умирающего отца о том, что он будет смотреть на своего сына с небес и радоваться, если тому удастся приобрести землю.
— Не знаю… — растерялся Хуан Гонсало.
— А ты подумай, наверное, важно и то, и другое.
— Я не смогу жить спокойно, пока буду знать, что человек, виновный в смерти моего отца, не наказан. И с другой стороны, я не успокоюсь, если буду знать, что кто-то другой будет хозяйничать на нашей земле.
— А ты подумай, ещё рассуди.
— Всё-таки важнее земля, — вздохнул Хуан Гонсало.
— И я тоже так думаю, — вздохнул Сальвадор.
Но тут юноша спохватился.
— Вы говорите так, словно бы дон Родриго уже предложил мне сделку: я оставляю его в покое, а он не претендует на нашу землю.
— Послушай меня, — произнёс Сальвадор, — всегда пытаясь предугадать последствия, я ставлю себя на место человека, от которого зависит решение. Вот так, мой милый. Этой ночью я успел побыть и доном Родриго, и твоим отцом, и братьями, и тобой самим. Я представлял себя стреляющим в дона Родриго, представлял себя умирающим помещиком, его родными… И поверь, ' никому эта смерть не принесла радости. Думаешь, дон Родриго хотел смерти твоего отца?
— Но ведь вы сами, дядюшка Сальвадор, рассказывали, какая битва началась на площади городка, как геройски сражался мой отец…
Сальвадор отвёл взгляд в сторону.
— Хочешь, я скажу тебе правду?
— Да.
— Никакой битвы не было, её, скорее всего, можно было назвать дракой. И вот во время этой драки твоего отца придавило бочками. В общем-то, он сам виноват, что не успел вовремя отбежать в сторону. И думаю, дон Родриго настолько же огорчён его смертью, как и все остальные жители.
— Но вы говорили совсем другое… — тихо произнёс Хуан Гонсало.
— А что ты хотел от меня услышать? То, что я сказал тебе, помогло легче перенести смерть твоего отца. А теперь, когда кое-что уже позади, ты можешь знать правду.
— Вы, дядюшка Сальвадор, предлагаете мне сделку.
— Ничуть.
— Вы призываете меня поступить против моей совести.