Хуан Гонсало поднимает взгляд. Она должна стоять там, на берегу, но вокруг, ни души. Лишь лёгкий ветер доносит до него запах сухой травы, выжженной солнцем долины.
И вновь отражение в воде, прекрасное и таинственное. Юноша всматривается в него, пытаясь разглядеть черты лица незнакомки.
Но тут край берега, на котором он стоит, ползёт под ногами. Комья земли падают в воду, идёт рябь, отражение исчезает.
А он сам пытается выкарабкаться по постоянно осыпающемуся берегу. Пальцы захватывают песок, гребут его, но юноше не удаётся подняться, ни на йоту. А спокойная доселе вода в затоке бурлит от падающих в неё комьев земли.
И Хуану Гонсало кажется, он никогда не сможет выбраться оттуда. Лунный луч скользнул в сторону и упал на сено.
Улыбка исчезла с губ юноши. Видение исчезло. Он спал без сновидений.
Этим утром Марианна изменила своим привычкам. Она поднялась раньше всех в доме и выбежала во двор. Она не надеялась на то, что мать разрешит ей прогулку верхом и поэтому решила, пока все спят, немного проехаться в седле.
Девушка не обратила внимание на то, что щеколда на воротах конюшни отброшена и проскользнула внутрь. Длинное строение полнилось дыханием лошадей, тихим шорохом соломы и сена, в которых возились мыши.
Марианна вывела свою лошадь из стойла, оседлала её. Она двигалась так тихо, что Хуан Гонсало даже не проснулся.
И вот Марианна очутилась в седле. Ни с чем несравнимое ощущение полёта, ощущение власти над животным. Кажется, будто ты хозяин мира.
Марианна гнала свою лошадь во весь опор, нимало не задумываясь над тем, что подумают отец и мать, когда спохватятся, что она уехала одна без сопровождающего.
Так случалось всегда. Стоило Марианне очутиться на свободе, как она тут же забывала о своих обязательствах перед родителями и всецело предавалась чувствам, охватывавшим её. Ей чудилось, что она совершенно свободна, ни от кого не зависит, может делать всё, что угодно.
Ветер бил её в грудь, развевал волосы. Шляпка давно уже сбилась, а на затылке её удерживали лишь тонкие шёлковые ленточки. Воротничок душил девушку, и она расстегнула две верхние пуговки. Тут же прохладный ветер хлынул под одежду, наполняя душу Марианны восторгом.
Она и не заметила, как добралась до ручья, где вчера так долго сушила своё платье.
«Может, я слишком привередлива, — подумала девушка, — и дон Диего, в самом деле, подходящая для меня партия? Он довольно знатен, довольно умён, довольно благороден. Вот только это слово «довольно»… Оно не даёт мне покоя. Мне хотелось бы чего-то большего. А дон Диего делает всё с оглядкой, он хочет предстать в глазах других эдаким храбрецом, чрезвычайно решительным и независимым человеком. А на самом деле, всё в своей жизни делает с оглядкой на отца и на мою мать. Нет надежды, что он изменится после свадьбы. С одной стороны, конечно, удобно иметь мужа, которому легко приказывать и он без лишних слов подчинится тебе, но с другой стороны, такой муж уже не мужчина. Решительность и самостоятельность, храбрость без всяких оговорок — вот черты, которые я ценю в мужчинах».
Марианна спрыгнула с лошади и подошла к воде.
«Конечно, мои мать и отец, хорошие люди, желают мне добра, но с ними очень скучно. Они никогда не поймут моих истинных желаний, никогда не поймут, в чем заключено для меня счастье. А жить так, чтобы они думали, что я счастлива — это не для меня. Никто из них не понимает, что счастье — в настоящей свободе. Может быть, только отец, но он давно смирился со своим положением, старается во всём угодить матери. Лишь только пьянство — этот единственный его тихий протест, который с очень большой натяжкой можно назвать тягой к свободе. Я уже довольно взрослая и передо мной стоит выбор: или же я остаюсь в раю, но никогда ничего не узнаю о настоящей жизни, или же я должна покинуть рай, вкусив плоды добра и зла, поняв, что существует другая, свободная жизнь, в которой ты решаешь за себя буквально всё. Там никто не указывает тебе, какие шляпки носить, застёгивать или расстёгивать воротничок платья. Там никто насильно не выдаст тебя замуж, там… — Марианна засмеялась, — наверное, такие места есть на земле, вот только меня в них нет».
У неё была одна маленькая тайна от матери. Девушка тайком забирала газеты, которые получал её отец, вырезала оттуда запомнившиеся ей объявления, статьи, где говорилось о заселении новых земель в бывших и теперешних колониях. Ей эти земли теперь казались райским уголком, свободным от предрассудков и условностей прошлого.
Несмотря на свою гордость, Марианна никогда не считала себя выше других только потому, что она знатная дворянка, происходящая из старинного рода. Она ценила людей по их истинным достоинствам — по благородству, бесстрашию, умению выжить.