Марианна не выдержала. Она вскочила на постель, схватила подушку и стала колотить ею Хуана Гонсало.
— Заткнись! Заткнись! С зёмлей была моя идея, моя!
Кровь бросила в лицо девушке, её глаза заблестели, и в своём гневе она стала ещё прекраснее.
— Ненавижу, молчи! Молчи и больше ни о чём не говори! Только не о земле, не о пшенице, ни о чём, ни о чём! Я не могу больше этого слышать, не могу! И если бы ни я, тебя бы вообще здесь не было, тебя застрелил бы на дуэли как паршивого пса Диего Кортес. Он был бы доволен собой. Представляешь, он нажал бы на курок, пуля попала бы тебе в сердце, и ты лежал бы бездыханным. А он подошёл бы к тебе, взглянул в бледное лицо, подкрутил свои чёрные усы и хмыкнул…
— Что? — зло воскликнул Хуан Гонсало, вскакивая с пола.
— Заткнись! Заткнись! — закричала Марианна, продолжая колотить подушкой по голове Хуана Гонсало.
Парень вырвал подушку, подмял её под себя и откинулся на ней.
— А если бы не я, — закричал он, — ты бы подохла там, на улице, подохла бы. Тебя бы пристрелили эти бандиты. А в клубе… я вообще не хочу думать, что сделали бы с тобой в клубе, не хочу об этом думать!
— Ничего бы они со мной не сделали, — слёзы засверкали на глазах Марианны и покатились по щекам, — ничего! Я могу обойтись и без тебя, могу быть одна, ты мне не нужен! Несносный дурак, мечтатель! Бредишь какой-то чушью, полной ерундой! Земля ему нужна… пшеница, колоски… дом! Ты ещё скажи, что тебе нужна работающая жена, корова, молочко, овцы… косилка, молотилка… Что тебе ещё надо? Этот континент даст тебе всё…
— Мне ничего не надо? — вдруг выкрикнул Хуан Гонсало.
— Тогда отдавай мою подушку! — крикнула в спину парню девушка.
— Что? — прошептал Хуан Гонсало, не понимая подобного перехода.
— Подушку мою отдавай! — грозно закричала Марианна.
— Подушку? — ещё крепче обняв подушку, сказал Хуан Гонсало.
— Да, отдавай, это моя подушка.
— Не отдам, никогда! — прижимаясь щекой к прохладной ткани, сказал парень. — Даже не надейся, я буду её обнимать, буду на ней спать! Да я никогда в жизни тебе её не отдам, никогда!
Хуан, подбив кулаком подушку, устроился поудобнее, отвернулся к Марианне спиной и с улыбкой прикрыл глаза.
А в гостинице мадам Клотильды в это время происходило следующее.
Из клуба сеньора Хименоса пришла Сильвия. Она сегодня вернулась без клиента, абсолютно одна. Её даже никто не провожал. Правда, Сильвия не боялась ходить по ночным улицам Сан-Диего, ведь она умела постоять за себя и уж кого-кого, а мужчин она за свои девятнадцать лет изучила прекрасно. Правда, за ней увязался подвыпивший матрос, один из завсегдатаев клуба сеньора Хименоса.
Но этим вечером у Сильвии было совсем не то настроение, чтобы заигрывать со знакомым матросом. Она была мрачна и раздосадована сама на себя. Правда, она не отдавала себе отчёт, с чем это связано. Просто всё случилось довольно странно, и её настроение, до этого спокойное и ровное, вдруг изменилось. Ей вдруг захотелось напиться.
Но едва она принялась за это, как тут же, передумала. Ром принёс только озлобление.
Сильвия закурила, поболтала с подружками о том, о сём, и распрощавшись с сеньором Хименосом, покинула ночной клуб и заспешила домой.
Правда, ничего хорошего её не ждало и дома. Потому что дома в полном смысле слова у Сильвии не было. Она, уже около семи месяцев жила в гостинице-борделе мадам Клотильды. Вот туда она и направлялась по ночным тёмным улицам Сан-Диего.
«Дьявол, и что это со мной такое случилось, что на меня так подействовало? Сама не своя, всё из рук падает, ничего не хочется, даже думать ни о чём не могу. И всему виной этот мальчишка, ещё совсем юный. Но как он красив и смел! А какой благородный! Вот, наверное, о таком я всю жизнь мечтала. Правда, он небогат, а если быть более точной, то у него за душой вообще нет ни гроша. Но зато как он вступился за свою сестру! Как вспыхнули его тёмные глаза! Вот бы мне такого мужа!»
— Сильвия! Сильвия? — кричал пьяный матрос, пошатываясь и цепляясь за стенку. — Подожди, я тебя провожу, нам с тобой будет хорошо. У меня есть деньги, есть, поверь, я не останусь должен. -
— Да не нужны мне твои деньги, Хосе, отвяжись! — махнула рукой Сильвия.