Помещик тронул кучера за плечо. Тот тут же проснулся.
— Куда ехать, сеньор?
Дон Ронриго решил не сразу заводить разговор. Он сел в экипаж и приказал:
— В ближайшую таверну.
Кучер недоумённо пожал плечами.
— Ближайшая таверна? Да вот она, сеньор, — и указал рукой на вывеску.
— Тогда в лучшую таверну.
— Она и есть лучшая, сеньор.
— Хорошо, — наконец-то решил признаться во всём помещик, — мне не нужно никуда ехать, мне нужно кое-что от тебя узнать.
Кучер подозрительно посмотрел на пассажира.
— Я вожу многих людей и мало кого из них помню.
— Тех, кто мне нужен, ты должен был запомнить, — сеньор де Суэро протянул кучеру деньги.
Тот спрятал купюру в карман и повеселел.
— Я многих помню, сеньор, и надеюсь, смогу помочь вам.
— Пошли.
Сеньор де Суэро подождал, пока кучер привяжет лошадей, и они вместе вошли в таверну.
На столе появились графины с ромом, закуски.
После пары рюмок кучер повеселел настолько, что уже всякая подозрительность исчезла с его лица.
— Как тебя зовут? — поинтересовался помещик.
— Педро, сеньор.
— Так вот, Педро, мне нужно знать, вернее, я уже знаю, ты должен только подтвердить, приходилось ли тебе одним туманным утром везти девушку и парня.
Весёлости у кучера немного поубавилось. Он понял, кто сидит перед ним.
— Не бойся, Педро, я не собираюсь упрекать тебя.
— Точно, сеньор?
Дон Родриго налил ещё рома и предложил выпить.
— За то, чтобы ты сказал мне всю правду.
Педро залпом выпил рюмку.
— Правда, в том, синьор, что мне заплатили, неплохо заплатили. Я не знал, что ваша дочь собирается удрать. Мне какая разница… Сеньорита распорядилась, чтобы я прибыл на рассвете, я и приехал.
— Она сразу же предупредила тебя, Педро, что будет не одна?
Немного запьяневший извозчик подмигнул помещику.
— Какая же девушка рискнёт отправиться в дальнюю дорогу одна? Она сказала, что будет со слугой.
— Значит так, — задумался дон Родриго, — у неё было всё оговорено заранее.
— Вряд ли, — вздохнул Педро, — она сказала, что возможно и не поедет, но деньги заплатила мне вперёд. Если бы я только знал, что готовится побег, я сказал бы об этом вам, сеньор.
— По дороге к Эль-Ферролю что-нибудь происходило?
— Да, они остановились, не доезжая до города, и ваша дочь распорядилась, чтобы парень надел ливрею слуги. Меня ещё удивило то, как они разговаривали.
А что было странного в их разговоре, Педро?
— Да вот, что знатные девушки не разговаривают так со своими слугами. Они, скорее, показались мне… — Педро умолк.
— Кем, любовниками? — выдавил из себя через силу дон Родриго.
— Нет, этого я, не сказал бы, — испуганно замахал руками Педро, — они, скорее, выглядели друзьями.
— Ты сам, Педро, видел, как они уплыли на пароходе?
— Нет, сеньор, отправления я не дождался. Но то, что они с багажом входили на борт, это точно.
На всякий случай, чтобы удостовериться, дон Родриго вынул из-за пазухи фотопортрет своей дочери.
— Это она?
Педро долго крутил фотографию в руках.
— Да, сеньор, это она, я помню точно.
Поняв, что большего добиться от Педро невозможно, дон Родриго оставил его допивать ром в таверне, а сам отправился к зданию порта. Там он узнал, когда возвращается из Сан-Диего пароход «Мадрид». До его прибытия оставалось несколько дней.
«Нужно будет расспросить кого-нибудь из команды. Дорога до Мексики далёкая, их непременно заметили бы, запомнили бы».
И вновь встала проблема:
«Стоит ли рассказывать об узнанном донне Марии? Если я скажу ей, то она, не откладывая, начнёт собираться в Мексику, чтобы отыскать там нашу дочь. А это будет неправильным, — решил дон Родриго. — Девочка должна понять сама, что ей нужно возвращаться домой. Пусть она напишет письмо, и тогда мы с радостью встретим её, всё простим».
Обратная дорога не показалась дону Родриго такой долгой как та, которой он ехал в Эль-Ферроль. Теперь у него была цель, пусть и недолгая, всего лишь на пару дней, но благодаря этой цели он мог жить осмысленно.
Сеньор де Суэро сдержал данное себе обещание. Он и словом не обмолвился со своей женой о том, что знает, где находится Марианна.
«Когда мне станет известно абсолютно точно, я расскажу ей», — пообещал себе дон Родриго.
Два дня растянулись для него в вечность.
Утро, когда он покидал имение, было таким же туманным, как и утро, когда исчезла Марианна с Хуаном Гонсало. Сеньор де Суэро ехал верхом, сжимая в зубах толстую, незажжённую сигару.