— Она всегда такая? — спросил он.
— Всегда, — улыбнулась Камилла, ощущая запах его туалетной воды. — Зачем вышли за нами? Передумали? Будете заявлять?
— Боитесь? — изучал ее своими пронизывающими глазами Марко.
— Мне неудобно перед вами, мы виноваты, простите, если сможете. Это было глупо…
— Я не думаю, что вы должны извиняться. И вы, и я знаем, что стукнули меня транспарантом не вы, а ваша подруга. Я не был пьян и был в своем уме, — сказал Марко, — зачем вы настаивали на том, что это сделали вы?
— Вам это интересно? — Мила была просто не в состоянии смотреть Марко в лицо и поэтому перевела взгляд куда-то в область груди, на засохшее пятнышко крови на белоснежной водолазке, выгодно оттеняющей его слегка смуглую кожу.
— Если честно, то очень.
— Вы действительно гражданин Италии? — зачем-то спросила она.
— Да.
— А в Москве вы давно?
— Лет пять наездами.
— Вы прекрасно говорите по-русски, — она вздохнула.
— Спасибо. Я влюблен в ваш язык и вашу литературу.
— Есть во что. — Внезапно Камилла испытала гордость за русских великих поэтов и писателей, за их произведения, которые из-под палки заставляли читать по школьной программе. — Следователь ясно сказал, что тому, кто вас ударил, грозит от двух до пяти лет.
— Я слышал. И вы готовы были сидеть такой срок за подругу? — удивился он.
— Не считайте это загадкой русской души… Я готова была сидеть не за Надю, а за ее трехлетнюю дочь Настю… Отец у нее алкоголик, а мама будет в тюрьме… Кому нужна будет малышка? А я одинока, детей у меня нет, следовательно, важнее, чтобы Надежда осталась на свободе, — ответила Мила и вдруг почувствовала дикий прилив тошноты. Наверное, она еще больше разнервничалась при разговоре с Марко… Камилла перегнулась через ограду, и ее вырвало, подавить этот позыв она никак не могла.
Марко растерялся, по всей видимости, женщину при разговоре с ним рвало первый раз, и итальянец лихорадочно соображал, чем он вызвал у девушки такой эффект.
— Вам плохо? — участливо спросил Марк.
— Нет… ничего… извините… Уже хорошо. — Мила выпрямилась и вытерлась чистым носовым платком, который он ей протянул.
— Точно ничего? — уточнил Марк.
— Ерунда… перепила… — бодрясь, ответила Мила. — Знаете, недавно мне одна женщина сказала, что если я встречу мужчину своей мечты, то почувствую боль в животе и сладкую негу… Надеюсь, что это не то, — коряво сказала она, пытаясь обратить все в шутку и думая, что еще хорошо, что не описалась в его присутствии.
— Кстати, о приметах… — подхватил ее мысль Марко, — сегодня я попросил, чтобы Господь дал мне какой-нибудь знак, ну что-нибудь такое, чего еще со мной не было, чтобы я принял важное для себя решение. Я встречался с этой женщиной Викторией в ресторане, думая, жениться на ней или нет… И тут вы со своими яйцами и транспарантами… Вы подали мне знак.
— Я ничего не подавала, — испугалась Мила, — я просто в каком-то общем ажиотаже забрасывала вас яйцами! Простите… Могу почистить костюм.
— И все-таки это знак! Почему это нелепое происшествие произошло именно тогда, когда я о нем подумал?
— И что значит этот знак? — поинтересовалась Мила, которая почувствовала себя значительно лучше после того, как ее вырвало.
— Значит, Вика тот человек, что мне нужен, на ней и остановлюсь. Я женюсь на ней, спасибо вам!
— За что?
— Вы осчастливили мою маму.
«Да этот парень не в себе, правы люди, говоря о том, что свободные мужчины за тридцать содержат в себе какой-нибудь дефект».
— Послушайте, это, конечно, не мое дело, но, если бы я знала, что забрасывание яйцами вы воспримете как знак жениться на этой мегере, я бы забросала вас тухлыми яйцами, — сказала она.
— Вика заберет свое заявление, — улыбнулся Марко, — можете не беспокоиться, я позабочусь об этом. Я не женюсь на ней, пока она не смирится с потерей своего дорогого костюма, а еще лучше куплю ей таких костюмов штук десять…
— Что вы, я не стою таких жертв, — ответила Камилла.
Тут к ним приблизилась решительным шагом Надежда.
— Он не обижает тебя, Мила?
— Что ты! Он наш друг! — заверила ее Камилла.
— Идем, я поймала машину, — потянула ее за руку Надежда.
— До свиданья, — попрощался Марко и, развернувшись, пошел обратно в отделение.
— Счастья в личной жизни! — крикнула ему вслед Мила.
— Что это ты ему желаешь счастья? О чем вы говорили? — встрепенулась Надя.
— Ни о чем серьезном… у него скоро свадьба, — вяло ответила Камилла, залезая в старенькую «Вольво», — угадай с первого раза, на ком он женится?