Она чувствовала ответственность за судьбу подруги, хотя Настасья всегда категорически настаивала на том, что Валентина ни в чем не виновата. Но ведь именно она познакомила ее бывшего мужа со своей двоюродной сестрой, из-за которой, собственно, и произошло то ужасное несчастье. В том, что развод для ее подруги стал несчастьем, Валентина убедилась, и не раз. С тех пор Настасья больше никогда не веселилась от души, не хохотала до упаду, не любила до такой степени, чтобы выйти замуж, не задумываясь и не сообщая родителям, стоило мужчине предложить ей это после почти шапочного знакомства. Настасья больше не поступала безрассудно, что очень радовало ее родственников, но не делало счастливой саму женщину.
А ведь в юности Настасья мечтала о большом уютном доме, полном безграничной любви и детей. Теперь у нее был свой дом, но что касается остального…
— Валентина, мне нужна информация.
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась к вошедшему, собираясь высказать если не свое возмущение подобным тоном, то хотя бы замечание.
— Даже не расщедришься на «Доброе утро»? — она намеренно медленно подошла к своему рабочему столу и поудобнее устроилась за ним, мысленно сравнив его с барьером между собой и насупленным мужчиной. Кажется, он очень зол. Или расстроен. Что у мужчин, по наблюдениям Валентины, зачастую проявлялось одинаково. — И где твое обычное «Ти»?
— Валентина, у меня нет времени на церемонии. К тому же мы виделись не слишком давно. Кстати, уже сегодня.
Дик неожиданно сменил направление, подошел к окну, задержался там на какое-то мгновение, нахмурился еще больше, развернулся и присел на подоконник. При этом его лицо оказалось в тени, что не слишком устраивало Валентину. Она предпочитала видеть глаза собеседника, особенно во время серьезного разговора, а если судить по поведению Дика, именно такая беседа и предстояла. К сожалению, она не могла силой заставить мужчину разместиться там, где выгодно ей.
Валентина вздохнула и примирительно улыбнулась.
— Может кофейку?
— Позже. — Дик замолчал, заставляя ее нервничать от неизвестности. На какой-то миг Валентина решила, что он поступает так специально, но Твердушко никогда не страдал мстительностью. Лишь когда ее терпение почти закончилось, мужчина, наконец-то, продолжил. — Ты знаешь всех, кто был на вчерашней вечеринке?
— Ты имеешь в виду тот чудесный маскарад, который я организовала для…
— Его. И прекрати оттягивать неизбежное разоблачение.
Валентина ошеломленно уставилась на друга, так как не помнила за собой никакой крамолы.
— Какое еще разоблачение? Я ничего такого…
— Ну, если «ничего такого», я имею ввиду, что ты никого ко мне не подсылала… — Дик оттолкнулся от подоконника и навис над ее столом. Валентина лишь усилием воли заставила себя сдержаться и не откинуться на спинку стула. Но что-то, видимо, таки промелькнуло в ее глазах, потому что голос мужчины стал подозрительно проникновенным. — Ведь ты никого не подсылала?
— Ты забываешься, Дик. Я не сводня.
— Тем лучше для тебя. Так вот, я желаю знать, с кем вчера пере… провел вечер, и ты меня сейчас же просветишь по этому поводу.
— Господи, Дик, ты, конечно, привлекательный мужчина, но это вовсе не означает, что я вчера не спускала с тебя глаз, следя за твоими передвижениями и увлечениями. У меня, знаешь ли, было достаточно гостей, за которыми нужно присматривать. И если одна из приглашенных решила слегка разнообразить развлекательную программу, и при этом скрыла от тебя свое имя… — Валентина примирительно похлопала мужчина по руке, напряженно опиравшейся о крышку стола. — Дик, вздохни с облегчением и забудь. Одной женщиной больше, одной меньше. К чему тебе ее имя? Если бы эта особа желала продолжения, она бы представилась тебе. Так как мне никто не пожаловался на недопустимое поведение пирата, значит, и ты можешь расслабиться.
Но Дик, кажется, не собирался расслабляться. Он наклонился еще ниже, и Валентина вынужденно отодвинулась, чтобы соблюсти приличия и… не коснуться его красивых губ. Дик выглядел невероятно соблазнительно и одновременно потенциально опасно, что только усиливало его привлекательность, но Валентина слишком дорожила их многолетней дружбой, и чересчур хорошо знала, как много женщин попалось в сети его обаяния и осталось ни с чем, чтобы попытаться самой сделать шаг навстречу. К тому же, сейчас он не на шутку увлекся кем-то. Валентина же имела возможность узнать, кто эта женщина, но она не торопилась переворачивать карты. Дику же явно не терпелось.
— Я должен знать ее имя. Настоящее имя.
Ярость и еще какого-то сильное чувство, исходящее от мужчины, могло бы испугать менее уравновешенного человека, но Валентина знала, что Дик не отличается буйным нравом и его гнев ничем ей не грозит. Поэтому она попробовала урезонить друга.
— Дик, подумай сам. Если бы она хотела…
— Я уже слышал твое мнение. А теперь доставай список приглашенных.
Ну, нет. Она не могла показать ему этот список. По многим причинам, но по одной — особенно. Валентина решила подойти к этой проблеме с другой стороны.
— Ты же умный мужчина, Дик. К тому же опытный бизнесмен. Ты же должен понимать, что информация, которую ты так беспардонно требуешь, относится к конфиденциальной. И я не могу…
— Шахерезада. Кто она?
— Кто?
Неужели это ее голос звучит так… жалостливо?
Этого не должно было случиться. Но случилось.
Факт оставался фактом. Вчера на ее удобном кожаном диване двое ее друзей, а заодно и бывших супругов, занимались…
— Валечка, надеюсь, ты не слишком занята? Потому что у меня сегодня назначена утренняя встреча… Пир … Ты?
На пороге просторного кабинета, который в этот миг казался ужасно тесным и душным, стояла ее лучшая подруга, а она от растерянности не могла, как следует, поприветствовать ее. Как оказалось, ей не стоило слишком уж беспокоиться, во всяком случае, не по этому поводу. Настасья не спускала широко распахнутых глаз с мужчины, нависавшего над ее столом.
Валентина тут же решила — первое, что она сегодня сделает, позвонит на фирму, устанавливающую кондиционеры. За последние несколько секунд ее бросало то в жар, то в холод несчетное количество раз. Конечно, обратиться туда она сможет лишь в том случае, если эти двое сейчас не растерзают ее на куски.
Может ей стоит потихонечку смыться, исчезнуть, пока они испепеляют друг друга взглядами? Валентине эта мысль так понравилась, что она поднялась со стула, очень медленно, чтобы не спугнуть перестрелку глазами, и практически на кончиках туфель с высокими каблуками двинулась к двери. Ей почти удалось добраться до цели, когда прозвенело яростное:
— Не с места!
Голос Дика прозвучал так властно, что Валентина не решилась проигнорировать приказ. Она замерла в метре от подруги и в ответ на ее обвиняющий взгляд лишь виновато приподняла плечи.
— Ладно, можешь продолжить бегство. Я тебя потом найду.
Валентина понимала, что это всего лишь отсрочка серьезного разговора. И ей, возможно, лучше остаться, чтобы поддержать подругу во время сложного разговора. В конце концов, именно она пригласила этих двоих на маскарад. Но Валентина боялась, что от жара, которым всегда наполнялся воздух между этими двумя, она может не только расплавиться, а просто-напросто испариться. Она оправдывала себя тем, что ее подруга уже не маленькая девочка, да и вчера ее никто силком не тянул в уединенное место. Такие уговоры утешали мало, но Валентина клятвенно пообещала себе исправиться. Позже.
Стоило ей очутиться за дверью, как ее вдруг разобрал безудержный, скорее всего, нервный смех.
Нужно же было столько лет скрываться, избегать друг друга, игнорировать любые напоминания о бывшем и бывшей, чтобы случайно встретившись, воспылать такой страстью, что стало неважно, кто перед тобой, как его или ее зовут, свободен ли он или она, и с закрытыми глазами в прямом и переносном смысле окунуться в сексуальное безумство. Не без ее помощи, конечно, хоть и не осознанной. Но в эту минуту Валентина не была так уж уверена в том, что все произошло случайно. Может ее рукой, когда она писала приглашения на маскарад, водило само провидение?