Тем временем мне нужна была загадка, чтобы отвлечь мой разум. Найти её в Дублине ППС — после падения стен — и ПП — после Песни — будет также просто, как направиться обратно в город.
Шазам догонит меня, как только наестся — он может найти меня где угодно — так что я взглянула наверх, чтобы сориентироваться по звёздам. Потратив столько много лет, таращась в телик из-за решёток, теперь я много времени смотрела вверх. Я одержима небом, особенно ночным. Оно склонно заставлять меня чувствовать себя совершенно незначительной и в то же время частью безграничного, безвременного целого. Я никогда не забуду первую неделю своей свободы от клетки. Ночами я спала на земле посреди обширных полей, засыпая с запрокинутыми за голову руками, поражаясь безграничности этого всего; ребёнок, вся вселенная которого до тех пор сводилась к четырём квадратным метрам.
Определив позицию, я поспешила к огибающей надгробья дорожке перед тем, как нырнуть в поток. В течение первых рискованных одного-двух мгновений до того, как я переходила на более высокое измерение, в котором научилась двигаться, я все ещё могла врезаться в вещи. Но едва поднявшись, я была безупречна. Спускаться было ещё сложнее, чем восходить, и именно так я получала большую часть своих синяков.
Я помедлила на тротуаре, осматриваясь по сторонам, чтобы зафиксировать на своей ментальной системе координат множество переменных — и застыла, холодок ужаса лизнул мой позвоночник. Немногие вещи проделывали это со мной.
— Какого… — я подавила приглушенное проклятье и замерла неподвижно, как один из трупов в земле, приравнивая своё дыхание к ничтожным, мелким вдохам. «Меня здесь нет, меня здесь нет», внушала я.
То, что я видела, было невозможным.
Песнь Созидания была пропета. Невидимые разрушены ею. Все. Я больше не носила фонарики или МакНимб.
Высасывающие жизнь Тени исчезли.
И все же я была окружена ими, окутана бесчисленными чернильными тенями, поднимавшимися из земли, пробивавшимися из могил, вырывавшимися из надгробий, выплывавшими из окон рушившихся мавзолеев, даже процарапывавшими свой призрачный путь сквозь тротуар.
Дюжины… нет, сотни, или больше! — заполонили кладбище.
Одна вырвалась на свободу из асфальтового покрытия в полутора метрах от меня; другая зависла в нескольких футах передо мной; ещё три смертоносных создания находились справа.
Я не рискнула обернуться, потому что они, казалось, вовсе меня не замечали. Возможно, они пожрут траву, цветы и деревья и двинутся дальше, насытившись, если я буду стоять очень, очень неподвижно.
Я парализовала свои конечности, но мой разум нёсся на бешеной скорости: прошло почти четыре месяца с тех пор, как новая королева Фейри пропела совершенную, опасную мелодию, которая восстановила прорехи в материи нашего мира. Общеизвестно, что никто из Невидимых не мог пережить эту Песнь, и никого из Невидимых с тех пор не видели.
Я всегда крайне подозрительно относилась к общеизвестным сведениям, и очевидно, не зря. Кладбище было битком набито Тенями, их было почти столько же, сколько вырвалось из отравленной Сферы Д'жай на Хэллоуин, когда стена между мирами людей и Фейри разрушилась.
Как они пережили Песнь? Что ещё её пережило?
Не имеющие чёткой формы вампиры, Тени живут во тьме и высасывают жизнь из всех и всего, что достаточно глупо, чтобы оказаться на их пути. Не то чтобы я переходила им дорогу, и я не была глупой, считая, что мне больше не нужен чёртов МакНимб. У меня были все причины забросить на полку мотоциклетный шлем, украшенный дюжиной LED-ламп. Невидимые были мертвы.
Нет.
Когда Тени питаются людьми, они оставляют после себя небольшие десерты тонкой как бумага плёнки с гарниром из блестящих пломб, часов, имплантатов и других дополнений. Они высасывают даже соки и насекомых из деревьев, настолько вычищают почву, что не остаётся даже частичек бактерий. Мой меч против них бесполезен. Любое оружие бесполезно. Теней невозможно убить, и единственное, что спасёт тебя от ужасной смерти — это свет. Если у тебя его достаточно, ты сможешь держать их на расстоянии.
Мой телефон излучает недостаточно света, чтобы защитить даже одну мою руку.
Вот тебе, Риодан. Ты уходишь, я умираю. Пусть тебя сокрушит гора чувства вины.
Я захлопнула обратно крышку этой коробки.
Тени двигались, роились, дрейфовали ближе, ускользали дальше. Облако тьмы прямо передо мной наклонилось ближе и зависло в десяти дюймах от моего левого ботинка. Я никак не могла попытаться заскочить в поток. Оно было слишком близко; я столкнусь с ним прежде, чем сбегу на более высокое измерение. Будь я Высшим Фейри, я могла бы просеяться. Но доступный мне стоп-кадр — более неуклюжий, более медленный и далеко не такой элегантный. Фейри могут моргнуть и вновь появиться на другом конце света. Я намного сильнее ограничена.
Я ни за что не стала бы звать Шазама. Я не подвергла бы его опасности. Я не была уверена, насколько он могущественен против чего-то подобного, а потеря его совершенно точно выпотрошила бы меня.
Мой телефон находился в заднем кармане. Я просчитала шансы вытащить его, включить и суметь вызвать ЯВСД прежде, чем ближайшая Тень поглотит мою ногу.
Не очень хорошие.
Я все равно рискнула. Некоторые ребята страдают от заблуждений, будто жизнь сводится к принятию правильных решений, подразумевая, что в каждой ситуации есть правильное решение. Я не знаю, в какой жизни они живут, но в моей зачастую единственное направление действия — это плохое. Я умру, делая что-либо, или я умру, ничего не делая. Хоть мне ненавистно было звать Риодана на помощь, ещё ненавистнее мне было умирать, и я до глубины души презирала тот факт, что я не продержалась самостоятельно и десяти минут после его ухода.
Моя рука сдвинулась с бока, скользнула под меч и нырнула в задний карман.
Тень проглотила мой левый ботинок.
Я разинула рот от ужаса, выуживая телефон и пролистывая контакты, пребывая в ярости от того, какой эпично бесполезной уже оказалась татуировка, нанесённая Риоданом на мою кожу. У кого есть время пролистывать список контактов на телефоне, когда на них напали Тени?
Тень поглотила моё левое колено.
Затем последовало моё правое колено.
Я исчезла ниже середины бедра.
Если бы я смогла сейчас набрать ЯВСД — а я не могла, потому что в моем телефоне было много контактов, и я не могла найти чёртов нужный — и даже если он пришёл бы немедленно, сумел совершить немыслимое и убить Тень, мои ноги уже исчезли.
Я потратила долю секунды, гадая, хотела ли я жить без ног.
И вот оно — ЯВСД!
Мой палец ненадолго завис над ним, отказываясь двигаться.
Я чувствовала свои ноги. Они оледенели, но были там.
Я покосилась вниз. Тень была неподвижным, чернильным, маслянистым рукавом на низе моего тела.
Я нахмурилась. Тени вели себя не так. Когда погибла Сорча, знакомая ши-видящая, Клэр видела, как это случилось, и она сказала, что Сорча исчезла в собственном ботинке, когда надела его — из-за Тени, спрятавшейся внутри, в темноте. Данная каста Невидимых поглощала свою добычу мгновенно, одним быстрым вдохом, затем изрыгала небольшую горстку крошек. Или, в её случае, оставила их в ботинке.
Возможно ли, что это была не Тень? Если так, то что это? Отдалённой частью мозга я осознавала, что ноги были не единственной частью тела, которая замёрзла. Моя левая рука заледенела. И чесалась. Я посмотрела на неё. Она была совершенно чёрной, тёмные вены переплетались на бледном запястье. Этой рукой я годы назад заколола Охотника, когда что-то из древнего зверя как будто скользнуло вверх по моему мечу, заразив меня.
Тень снова двигалась, постепенно поднимаясь.
Я понятия не имела, что могло случиться — и случится ли что-то вообще — но я рубанула по чернильному облаку своей холодной чёрной рукой, как будто она была кинжалом.
Тень резко отшатнулась и попятилась назад. Она остановилась примерно в дюжине футов от меня и повисла в воздухе. Меня поразило внезапной уверенностью, что она меня оценивает. Я чувствовала, как разумное создание снимает мои мерки, анализирует меня, решая, что делать дальше.