Они довольно бесцеремонно втолкнули меня в комнату, и Спенглер закрыл дверь. Его молодые, живые глаза перебегали с предмета на предмет, а более опытный, суровый взгляд Бриза надолго остановился на мне.
— Осмотри квартиру, — сказал он углом рта и прошел мимо меня к дивану.
Спенглер пересек комнату, заглянул на кухню, вернулся и вышел в коридор. Скрипнул дверью в ванну, пошел дальше.
Бриз снял шляпу и вытер облысевший череп. Издали доносился стук открываемых и закрываемых дверей. Стенные шкафы. Спенглер вернулся.
— Никого, — доложил он.
Бриз кивнул и сел, положив рядом свою панаму.
Спенглер заметил на письменном столе пистолет.
— Я взгляну? — сказал он.
— Тоже мне, пинкертоны, — сказал я.
Спенглер подошел к пистолету и, принюхиваясь, приложил дуло к носу. Вынул магазин, выбил гильзу из камеры, поднял ее и вставил в магазин. Положил магазин на стол и взял пистолет так, чтобы свет проникал в открытую казенную часть. Прищурившись, заглянул в ствол.
— Пыль, — сказал он. — Но немного.
— А вы что ожидали найти? — спросил я. — Рубины?
Он не обратил на меня никакого внимания, взглянул на Бриза и добавил:
— В течение суток из этого пистолета не стреляли. Уж это точно.
Бриз кивнул, пожевал губу и пытливо посмотрел на меня. Спенглер ловко собрал пистолет, отложил его и сел. Вставил в рот сигарету, закурил и с удовольствием затянулся.
— И так, черт возьми, было ясно, что это не 38-й калибр с длинным стволом, — сказал он. — Такой пистолет стену пробивает. Не может его пуля в голове застрять.
— Не понимаю, ребята, о чем вы? — сказал я.
— Все о том же, — ответил Бриз. — Об убийстве. Такая уж у нас профессия. Вы садитесь. Расслабьтесь. Мне показалось, я слышал у вас голоса. Наверно, из соседней квартиры.
— Наверно, — сказал я.
— Вы всегда держите на столе пистолет?
— Не на столе, так под подушкой, — ответил я. — Или за пазухой. Или в ящике стола. Мало ли где. Вам-то что?
— Мы не ссориться пришли, Марло.
— Это точно, — сказал я. — Обыскиваете мою квартиру, без разрешения берете мои вещи. Интересно, что бывает, когда вы приходите ссориться валите на пол и бьете ногами по лицу?
— Ишь ты, — сказал он и усмехнулся. Я тоже усмехнулся. Мы все усмехнулись. Потом Бриз сказал: — Можно от вас позвонить?
Я молча показал на телефон. Он набрал номер и, обращаясь к какому-то Моррисону, сказал: «Говорит Бриз по… — он взглянул на аппарат и прочел вслух мой номер. — Пока буду здесь. Марло. Да. Через пять — десять минут — годится».
Положил трубку и вернулся к дивану:
— Держу пари, вы не догадываетесь, зачем мы пришли.
— Я всегда рад дорогим гостям.
— Убийство — не повод для шуток, Марло.
— А я разве что говорю?
— Да, но ведете себя как-то несерьезно…
— Я не нарочно.
Он посмотрел на Спенглера и пожал плечами. Потом уставился в пол. Потом медленно, как будто с трудом, поднял глаза и опять посмотрел на меня. Я сидел за шахматным столиком.
— Шахматами увлекаетесь? — спросил он, взглянув на фигуры.
— Так, балуюсь. Иногда разыгрываю партию-другую.
— Разве в шахматы не вдвоем играют?
— Я разбираю турнирные партии, которые записаны и опубликованы. По шахматам существует целая литература. Бывает, решаю задачки. Это не называется играть в шахматы. Что же мы заговорили о шахматах? Хотите выпить?
— После, — сказал Бриз. — Я говорил о вас с Ренделлом. Он хорошо вас помнит по делу на побережье. — Провел ногами по ковру, как будто они затекли. Массивное старое лицо в морщинах, серое от усталости. — Ренделл считает, что вы не стали бы убивать. Говорит, вы неплохой парень, честный.
— Молодец Ренделл, — отозвался я.
— Говорит, что вы варите отличный кофе, любите поспать по утрам, остры на язык. Еще он говорит, что вашим словам вполне можно верить, особенно если они совпадают с показаниями еще пяти свидетелей.
— Вот негодяй, — сказал я.
Бриз кивнул, как будто услышал как раз то, что ожидал. Он не улыбался и не злился — просто спокойно, основательно делал свое дело. Спенглер откинулся головой на спинку стула, прикрыл глаза и смотрел на дым от своей сигареты.
— Ренделл считает, что с вами надо держать ухо востро. Говорит, вы много о себе понимаете, что полбеды, и при этом с вами вечно что-то случается, что уже хуже. Так он говорит. Я-то сам против вас ничего не имею. Просто люблю, чтобы все было в открытую. Потому и рассказываю.
Я поблагодарил.