Конечно, если сравнивать по-крупному, то ФИАТ-125 был явно более респектабельной машиной, чем наши «близнецы» – они выглядели поскромнее. Но взятый курс на унификацию был, считаю, всё-таки верным.
В числе прочего ФИАТ передал ВАЗу (с прицелом на 2103) проект двухвального мотора 1500 см3. Если мне не изменяет память, были и образцы.
Но, как быстро выяснилось при технологической проработке, он требовал значительного количества нового оборудования. А каких-либо средств на это уже не было…
Б. Тимофеев, испытатель.
В том, что ФИАТ-125 не стал для ВАЗа автомобилем № 2, виноват не только двигатель.
Были для этого и ещё причины. В частности, задняя подвеска у 125-го была выполнена на листовых рессорах! Она была исключительно мягкой – это отмечали все, кому удалось проехаться на этой машине.
Однако это означало, что принятие данной конструкции повлечёт за собой создание на заводе совершенно нового производства по выпуску листовых рессор (мы-то хорошо знали ещё по ГАЗу, насколько это капризная штука!).
К тому же все прекрасно понимали, что век листовых рессор на глазах уходит в прошлое.
Серьёзные отличия были и по передней подвеске. Так что о какой-либо унификации и говорить не приходилось.
В общем, по сумме показателей ФИАТ-125 отвалился от проекта, как хвостик у ящерки.
Л. Вихко.
Когда первая группа конструкторов заканчивала в Италии работу по автомобилю 2101, Соловьёв сказал, что я должен остаться ещё на какое-то время, чтобы принять документацию на автомобиль № 2.
Стал думать, как быть. Работа есть работа, но уж очень хотелось домой, увидеть семью, посмотреть на свою новую квартиру – трёхкомнатную (!), с газом, ванной и балконом. Роскошь по тем временам невероятная!
Я сказал Соловьёву, что в ходе работ по проекту № 1 заблаговременно консультировался с горьковскими конструкторами, на что следует обратить внимание в первую очередь. И что теперь мне точно так же надо подготовиться к работе по автомобилю № 2. Он согласился и отпустил меня домой.
Съездил на ГАЗ, получил необходимую консультацию и стал продолжать работу в ОГК, со дня на день ожидая вызов из Турина. А он пришёл только через полтора года. Вылетел я, естественно, незамедлительно.
Соловьёв сказал, что работа на ФИАТе по автомобилю № 2 близится к концу, дизайнеры закончили изготовление демонстрационного макета и завтра мы сможем его увидеть. До этого он говорил, что автомобиль № 2 несколько напоминает новую модель ФИАТ-124S, но будет максимально унифицирован с автомобилем № 1.
И вот наконец в фиатовском Центре стиля (на ГАЗе подобное подразделение именовалось художественно-макетной мастерской) мы увидели долгожданный макет.
Бамперы были зрительно толще, чем на 2101, решётка радиатора охватывала фары и была во всю ширину автомобиля, а по контуру панели задка, на рамках дверей и на боковинах установлены хромированные молдинги.
Ручки дверей – утопленные и более широкие, чем на 2101[2]. Молдинг порога тоже шире.
Дизайнеры ФИАТа спросили, нравится ли мне автомобиль. Я ответил: «Красиво, только зачем так много хрома?».
Дизайнеры сказали: «О, у Вас хороший художественный вкус! Но ведь людям нравится!». А я подумал, что нехорошо, когда тебе льстят в лицо.
И только потом пришло понимание того, что лучше говорить правду о своём впечатлении, чем подделываться под внушаемые тебе понятия.
Работать с итальянцами по этому автомобилю мне было гораздо легче, чем по автомобилю 2101, поскольку стал лучше понимать язык, знал, к кому обратиться, и мог говорить с конструкторами без переводчика.
Поэтому общаться стало намного проще (переводчики часто многое путали), да и фиатовцы почувствовали, что мы на самом деле автомобилисты, а не танкисты, как их пугали.
Что меня удивляло – как это итальянцы так быстро находят новые (и уже отработанные) решения по конструкции деталей? Было такое впечатление, что они их не ищут, а просто открывают сказочный сундук и берут оттуда то, что лежит сверху (даже особо в нём и не роясь).
В большинстве случаев они давали новые решения для автомобиля № 1, на который документация, увы, была уже принята. Если мы им отказывали, они без задержки предлагали нам принять их для автомобиля № 2.
Несколько примеров. Составная облицовка центральной стойки для компенсации зазоров от коврика пола.
Изменение вызвано тем, что на 2101 коврик тонкий, резиновый, а на 2103 – толстый, ворсованный. Новый пластмассовый держатель обивки двери, который вкупе заменял и прежний стальной держатель, и пластмассовый герметизирующий колпачок. Удлинённые стальные держатели обивки крыши вместо коротких в сочетании с пластмассовыми наконечниками. Новый замок и фиксатор боковой двери. Ограничитель открывания дверей. И много чего ещё.
В дальнейшем наши производственники вполне разумно решили, что выгоднее сразу переходить на новую конструкцию, чем иметь в производстве разные детали, выполняющие одни и те же функции.
По кузову самым смелым было решение о переходе на новые ручки дверей сразу, начиная с автомобиля 2101. При этом достигалась не только экономия затрат по оснастке для двух разных типов ручек, но и максимальная унификация дверей автомобилей № 1 и № 2 (отличия оставались только из-за отверстий под молдинги боковины и под сигнальные красные фонарики в торцах дверей).
Понятно, конечно, что раз у ФИАТа в производстве одновременно находится минимум 8 типов легковых автомобилей, то и арсенал конструкторских решений у них очень большой.
И всё же удивительная скорость работы их конструкторов впечатляла.
Никакого героизма в работе они не проявляют. Работая, перекидываются друг с другом новостями, совершенно к работе не относящимися.
На кульманах и на стенах бюро висят вырезки из журналов с обнажёнными девицами, и только у одного конструктора висела на доске картинка с автомобилем (я подумал – наверное, коллеги по работе считают его слегка чокнутым). А у одного висел такой необычный плакат: «Прежде всего – здоровье, потом – производство».
Я допытывался у г-на Астиджано, начальника конструкторского бюро, о каких-то особых методах работы, но ничего нового не услышал.
А как здорово они работают вместе с технологами, перебивая друг друга в пылу спора и добавляя новые предложения для достижения явно общей цели, близкой как конструктору, так и технологу! Нам бы так!
И коллективы конструкторов и технологов не тратят время впустую на переделку уже принятой к производству конструкции. Или в ожидании того, когда коммерсанты ФИАТа примут решение о том, когда и какой автомобиль запускать в производство.
Помнится, нам дали на подпись чертёж «кузов в сборе под окраску» (у них это называется «серым» кузовом, а у нас – «чёрным»), в котором были указаны координаты для выполнения отверстий под крепление молдингов на крыльях и на дверях. Только координаты, поскольку сверление самих отверстий должно было производиться непосредственно при сборке.
Мы проверили и подписали чертёж, но вскоре нам принесли чертежи крыльев и дверей с изменениями – в них уже были введены отверстия под крепление молдингов.
Я спросил у г-на Астиджано:
– А Вы не боитесь, что из-за отклонений в установке крыльев и дверей не будет обеспечен единый уровень расположения молдингов?
Он ответил, что тоже сомневается, но технологи считают, что дешевле выполнять отверстия на штампах на отдельных деталях, чем сверлить их на собранном кузове. И что технологи-сборщики гарантируют, что молдинги будут располагаться по единой линии.
Чертежи я подписал, но всё же сомневался – удастся ли в массовом производстве выдержать такую точность? Забегая вперёд, скажу, что при выпуске автомобилей на ВАЗе подтвердилось, что технологи ФИАТа были правы.