— Увидел?
— Не до конца, — грустно улыбнулся Николай Петрович. — В девяносто третьем году она, наконец, смогла заявить о себе. Выиграла чемпионат России, стала второй на чемпионате Европы и победила на чемпионате Мира в Праге. Я думал — вот она! Наша надежда на Олимпиаду в Лиллехаммере в девяносто четвертом. И она выиграла бы! Уверен в этом!
— А что же случилось?
— Случилось… Случилась беременность. Не представляю, как я раньше не догадался… Это ж надо… — Савченко, казалось, настолько ушел в воспоминания, что позабыл о присутствии Игоря. А тот с вытянутым лицом слушал историю Аллы. — А это все тошнота её. Проблема у неё была — когда нервничала сильно, её тошнило. Часто на соревнованиях такое случалось, вот я и не обратил внимания, а когда узнал — поздно было…
— Поздно для чего?
— После выигранного чемпионата мира Алла заявила, что уходит из спорта, — уклонился от прямого ответа Николай Петрович. — И это за год до Олимпиады! Девочка была настолько категорична, что никакие уговоры на неё не действовали. Бердникова тогда два года как президентом Федерации фигурного катания назначили, вот он вообще ходил как привидение. Это ж был такой шанс на золото, а тут… беременность…
— А дальше что? — продолжал задавать вопросы Крылов, чувствуя, что еще немного и Савченко опомнится и откажется рассказывать.
— Что дальше, что дальше, — вздохнул Николай Петрович. — А дальше Алла родила.
— У неё есть ребенок?! — брови Игоря взметнулись вверх. Никак он не ожидал такого поворота.
— Мальчик родился. Только вот… умер он. Дня не прожил, роды тяжелые были, ну и… Бердников тогда думал, что она на лед вернется, снова форму наберет и выступать будет, а она ни жива, ни мертва. Однажды пришла ко мне, бледная такая, с потухшим взглядом, я едва узнал её. Сказала, что хочет детишек тренировать, а сама на лед больше не выйдет никогда. Малыши для неё смыслом жизни стали. Но она никогда не забывала своего ребенка. Каждый год в его день рождения ходила на кладбище… Пятнадцатого октября.
— Грустно… — выговорил Игорь, рассматривая причудливые блики от лампы на поверхности стола.
Вот только кое-что в этой истории Савченко опустил. Раз Богославская замужем не была…
— Николай Петрович, а кто был отцом ребенка?
— А я почем знаю? Игорь, что за вопросы? — возмутился тот, сдвинув седые брови на переносице. — Я за ней не следил и не знаю, с кем она была в не тренировочное время.
— И Вы даже не спросили?
— Спрашивал. Только она молчала как партизан — и слова не вытянешь. Ну что мне? Пытать, что ли, её надо было? Так и не рассказала. Но я понял, что он то ли бросил её, то ли хотел, чтобы она аборт сделала. В общем, вот такая неприятная история…
— Да уж, — протянул Игорь и, шумно выдохнув, взъерошил волосы. Вот так дела. Ничего, что связало бы Аллу и Ринату, он не узнал, зато окончательно уверился во мнении, что не могла бы она взять и так поступить с детдомовской девочкой. Выходит, Фёдорова права. Черт, всегда эта блондинка все наперед знает! Вот что значит — журналистка — сенсацию за версту чует.
— Ладно, Николай Петрович, пойду я, — хлопнув себя по коленям, Крылов встал и кивнул тренеру, по-прежнему находящемуся мыслями где-то в прошлом. — Рине лекарства надо отвезти.
— А?.. Ага, езжай, езжай. Вы там поправляйтесь скорее.
— Постараемся, — улыбнувшись, кивнул Игорь и вышел.
На улице он быстро сбежал по ступенькам спорткомплекса и, ежась от холода, нырнул в машину.
— Когда же наступит нормальная весна, — проворчал Крылов, включая климат контроль. Почувствовав теплый воздух, он расслабленно вытянулся на сиденье и, достав айфон, написал смс: «Я еду. Соскучилась?» Отправил и взглядом гипнотизировал экран до тех пор, пока не пришло ответное сообщение: «А должна была?»
Ухмыльнулся и отбросил телефон на соседнее сиденье.
Но тут он снова завибрировал.
— «Лимоны закончились. Купи еще», — прочел Игорь, и на лице растянулась довольная улыбка.