Кира настояла на том, чтобы купить себе что-нибудь взамен ее поношенного черного платья, и в результате приобрела целый гардероб. И скоро уже сидела в библиотеке доктора Баха, утопая в мягком диване, подобрав под себя ноги. Плотно облегавшее фигуру черное шелковое платье образовало с ее гладкой белой кожей необычайный контраст, от которого захватывало дух.
Она бросила невинный взгляд на Скотта:
- Почему я не могу себе этого позволить? Ведь суд вернул мне мои деньги, и я теперь могу покупать на них все, что захочу.
- Ваши деньги? - воскликнул Скотт. - Когда вы покидали больницу, у вас не было и трех долларов!
- Но ведь теперь эти деньги принадлежат мне.
- Мисс Зелас, - терпеливо сказал он, - где вы взяли эти деньги?
Ее лицо оставалось чистым и непорочным, словно у святой.
- У старика.
- Вы... убили его!
- Почему... ах да, конечно.
Он судорожно сглотнул.
- Боже мой! - простонал он. - Неужели вы не понимаете, что мы обязаны об этом сообщить властям?
Кира с улыбкой перевела взгляд с одного мужчины на другого и слегка покачала головой.
- Дорогой Скотт, вы никуда не станете сообщать, поскольку это уже совершенно бессмысленно. Согласно Конституции, меня не могут судить дважды за одно и то же преступление. По крайней мере, в Америке.
- Но почему вы это сделали, Кира?
- А вы бы на моем месте продолжали вести прежний образ жизни, благодаря которому я попала к вам в руки? Конечно же, нет! Мне нужны были деньги. Я нашла их и взяла себе.
- Это было убийство и ограбление!
- В моей ситуации - самый подходящий способ!
- Нет, потому что вас могли за это наказать! - мрачно возразил он.
- Но ведь меня не наказали, - мягко напомнила Кира.
Скотт тяжело вздохнул.
- Кира, - обратился он к ней, меняя тему. - Почему на солнце цвет ваших глаз, волос и кожи становится темнее?
- Правда? - рассмеялась она. - Я этого еще не замечала.
Она вытянула стройные ноги и, потянувшись, зевнула.
- Пожалуй, я пойду прилягу, - объявила она, посмотрев на обоих мужчин необыкновенными глазами, и лицо ее при этом приобрело слегка насмешливое выражение. Затем Кира поднялась и удалилась в комнату, которую предоставил в ее распоряжение доктор Бах.
Скотт посмотрел на своего коллегу.
- Вы понимаете? - тихо спросил он. Возбуждение мешало ему говорить. - Боже мой, вы понимаете, в чем дело?
- А вы, Скотт?
- Постепенно мне все становится ясно.
- Кажется, и мне тоже!
- Я считаю, - продолжал Скотт, - что проклятая сыворотка увеличила степень адаптации этой девушки до небывалой степени. Чем отличается живая материя от неживой? Кроме всего прочего - своей способностью к адаптации. Живая материя приспосабливается к окружающей ее среде, и чем выше ее способность к адаптации, тем успешнее развивается организм.
Каждый человек обладает весьма значительными способностями к адаптации. При воздействии солнечных лучей, например, наш организм вырабатывает определенные пигменты и кожа становится коричневой. Загар - не что иное, как приспособление к среде, которую создает солнечный свет. Потеряв правую руку, человек учится владеть левой. Это другая форма адаптации. При повреждении кожного покрова наступает процесс заживания и регенерации - еще одно из проявлений приспособляемости организма.
На юге, в жарких и солнечных странах, у людей обычно темные волосы и кожа, в северных областях жители отличаются светлым цветом кожи и волос - это опять-таки не что иное, как форма адаптации.
Случай с Кирой Зелас я могу объяснить лишь тем, что ее способность к адаптации, вследствие какой-то непредвиденной биохимической реакции, происшедшей в ее организме, и которую я пока никак не могу объяснить, экстремально возросла. Она моментально приспосабливается к особенностям среды. Попадая на солнце, ее кожа приобретает коричневый оттенок, а в тени снова моментально бледнеет. В солнечном свете ее глаза и волосы становятся характерными для человека тропической расы, в тени - нордической. И когда она почувствовала угрожающую ей в зале суда опасность со стороны присяжных судьи и обвинителя, которые, кстати, все были мужчинами, она приспособилась и к этому положению! Она отвела от себя опасность тем, что не только изменила свою внешность, но и приобрела такую невиданную красоту, что никакой мужчина не был бы в силах вынести ей обвинительный приговор!
Тут он замолчал и посмотрел на доктора Баха.
- Но как? Каким образом?
- Возможно, на этот вопрос сможет ответить женщина, произнес Бах. - Развитие человека управляется работой желез, и различия между расами несомненно основываются именно на этих процессах. Пожалуй, самыми эффективными органами, при посредстве которых осуществляется адаптация человека, являются его головной мозг и нервная система, чье развитие отчасти управляется небольшой железой, расположенной прямо перед мозжечком, считавшимся в древности вместилищем души. Разумеется, я имею в виду шишковидную железу. Очевидно, ваша сыворотка содержит тот самый гормон пинеалин, который до сих пор безуспешно пытаются получить биохимики, и именно он вызвал гипертрофию шишковидной железы у Киры Зелас. Вы понимаете, Скотт: если ее способность к адаптации действительно так совершенна, значит, она должна быть не только изменчива, но и неуязвима.
Скотт судорожно сглотнул.
- Вы правы! Ее не смогли бы казнить на электрическом стуле, поскольку она тотчас бы приспособилась к среде, содержавшей электрический ток. Пулей ее убить тоже невозможно, поскольку к ранению она приспособилась бы так же быстро, как и к уколу иглой. И яд... Но где-то должна же быть граница.
- Несомненно, - подтвердил Бах. - Мне, например, едва верится, что она сможет приспособиться к среде, когда по ее телу проедет стотонный локомотив. А кроме того, мы не учли еще один важный момент: сама приспособляемость имеет две стороны.