Она явилась на свадьбу в привезенном Машей экзотическом наряде, вся пестрая, трепещущая «лепестками»-лоскутками, будто цветик-семицветик.
Ждали Машу с Ионой. Костя поглядывал на часы и нервничал. Ни пейджер, ни сотовый телефон у Ионы не отвечал.
— Вы опоздаете! — волновалась Ларисина мама, а они все тянули. Не может быть, чтобы друзья подвели, не пришли в такой день…
Но Маше не суждено было погулять на долгожданной Ларисиной свадьбе. Утром она уже стала одеваться, несмотря на жару, по полной программе: с бандажом, поддерживающим огромный, круглый живот, полукорсетиком, приподнимающим отяжелевшую грудь… Как вдруг резкая мучительная боль пронзила весь низ живота. Маша охнула и согнулась.
— Помоги завязать галстук, — повернулся к ней Иона… и увидел… и перепугался так, как никогда не трусил даже в самые критические минуты, даже перед лицом смерти…
Он бросился к жене, засуетился вокруг бестолково, бессвязно лепеча:
— Началось? Но ведь еще неделя осталась… Еще рано…
— Засеки время, — попросила Маша, когда боль наконец отпустила.
— Восемь пятнадцать, — сообщил Иона. — А зачем?
— Если схватки нерегулярные, то это предвестники. Они бывают недели за две до родов, — объяснила ему Маша, словно несмышленышу.
— А… — протянул Иона и тут же бросился звать на помощь свою палочку-выручалочку. — Валера!
Добрый Карлсон последний месяц жил у них в доме. «В состоянии полной боевой готовности». Он примчался на зов и тоже уселся у кровати с часами.
— Ну что? — то и дело спрашивали они Машу, переводя взгляды с циферблата на нее и опять на часы.
— Ничего.
— Ничего?
— Абсолютно. — Она улыбнулась. — Ложная тревога.
— Двадцать пять минут… — пожал плечами Карлсон. — Наверное, предвестники…
И тут Маша вновь задохнулась от новой волны боли. Карлсон быстро положил ей на живот свою пухлую ладошку и нахмурился.
— Матка в тонусе…
— По-русски говори! — свирепо рыкнул Иона.
— Ну… напряжена… Сокращается, значит…
— И что?!
Схватка закончилась, и Карлсон опять уставился на часы.
— Подождем.
Теперь он насчитал уже пятнадцать минут… И еще пятнадцать…
— Регулярные… — ворчливо сказал он. — Собирайся, голубушка, поедем.
— Может, еще подождем? — испуганно глянула на него Маша.
— Я не акушер, я врач широкого профиля… Ого! Уже двенадцать минут! Все быстрее и быстрее… Пошевеливайтесь, ребята, успеть бы доехать…
— Я читала, что первые роды длятся восемнадцать часов… — робко возразила Маша.
— А я читал, что земля круглая, а вижу, что плоская, — парировал Карлсон.
— А ты палату заказал? — вновь нервно накинулся на него Иона. — Мы же не ждали раньше!
— Уже неделя, как заказана, оплачена, ждет-дожидается, — гордо отозвался Карлсон. — Это тебе не самолет, чтоб по расписанию летать.
Отдельная палата в Институте акушерства и гинекологии ждала свою пациентку в небольшом платном отделении.
— Кто из вас муж? — строго спросил врач в голубом халате и шапочке.
— Я… — тихо пролепетал Иона.
— Посторонним придется подождать здесь. — Врач кивнул в сторону холла с глубокими креслами.
— Он наш личный доктор, — отчаянно взмолился Иона.
— Все равно.
Валерий вздохнул и без споров поплелся к креслу. Иона отчаянно проводил его взглядом. Маленький толстенький Карлсон одним присутствием вселял в него уверенность. А в одиночку Иона совершенно растерялся. Маша стонет от боли, крепко сжимая зубы… тонкие пальчики с незнакомой силой стискивают ему запястье… А он стоит, как дурак, и не знает, что делать…
— Иди… — тихо выдохнула Маша. — Ты бледный…
— Нет, — твердо ответил Иона. — Я здесь буду. С тобой. Очень больно?
Он ласково поцеловал ее в лоб и поправил спутавшиеся пряди.
— Сестра, наркоз! — велел врач.
Маша собралась с силами и решительно мотнула головой.
— Не надо! Это вредно…