— Никто не берет трубку. Она же на свадьбе…
— Нет, — покачала головой Маша. — Она не хотела идти. У нее принципы… Это все непозволительная роскошь, когда в стране разрушена экономика, — горько передразнила она.
— Ну я же не ворую, я зарабатываю, — обиделся Иона.
— Ей не объяснишь… Скорее всего, на дачу поехала. Я же не могла грядки вскапывать, а от тебя помощи она из своей глупой гордости не принимает…
— Ладно, не хнычь… — Иона легонько прижал курносый носик. — Дзинь. Это я улажу.
… — Маша! Ма-ша! — скандировали под окном несколько десятков глоток. — И-о-на!
— Тише вы! — Иона распахнул окно и высунулся наружу. — Детей разбудите! Здесь роддом все-таки!
— Ох, прости, старик! Не подумали!
Посреди двора стоял белый «линкольн», а за ним до самых ворот тянулась длинная кавалькада автомобилей. Толпа нарядных гостей окружала стоящих впереди жениха в строгом костюме и невесту в длинном платье и кокетливой шляпке.
Из соседнего окошка смотрели нянечки и переговаривались между собой:
— Глянь, дожили! Теперь из загса прямиком в роддом едут…
— Девяти месяцев не хватило, чтоб расписаться…
— Да нет, она не на сносях вроде…
— Неужто в пути родила?
А Костя все равно срывался на крик:
— Поздравляю!
— Это мы вас поздравляем! — отвечал Иона.
— Покажи дочку!
— Сначала: горько!
— Горько! — подхватили гости.
— Горько! — тут же завопили нянечки из соседнего окошка.
Костя по-хозяйски притянул к себе Ларису и крепко поцеловал в губы. Она обвила его шею руками и с жаром вернула поцелуй. Маша осторожно спустила ноги на пол, нашарила тапочки и тоже выглянула в окно.
— Тебе нельзя вставать! — испугался Иона.
— Можно. Ходить полезнее, — поддержал Машу Карлсон. Он подошел к ним и сунул Ионе в руки мобильный телефон. — Не орите так. Вот я тебе из машины принес…
Костя тоже достал трубку, и они продолжили обмен впечатлениями.
— На кого похожа?
— На Машу.
— Это правильно!
Карлсон нагнулся к кроватке, взял на руки сопящий сверток и поднес к открытому окну:
— Смотрите!
Он приподнял дитя с такой гордостью, словно тоже был причастен к свершившемуся чуду. А впрочем, ведь он первый распознал, что оно уже существует…
— Ну все! — сказал Иона. — Поезжайте праздновать! Гуляйте от души. Первый тост от моего имени, ладно?
А Сашенька улыбнулась и помахала Маше свадебным букетом. Сколько женских лиц прильнуло к окошкам… Когда-нибудь она с такой же гордостью будет смотреть из них вниз… А в руках у нее будет такой же живой сверточек, как у Маши…
Наталья Петровна с самой зари трудилась на грядках. Она устала с непривычки, все тело ломило…
— Добрый день, соседка! — перегнулся через штакетник молодой франтоватый парень.
Впрочем, не такой уж молодой, отметила про себя Наталья Петровна, вон сколько морщин уже на лбу. Наверное, Машин знакомый… Она приветливо улыбнулась в ответ.
— А Маша где же? Что-то ее не видно… Совсем свою дачу забросила, — продолжал парень.
— Так ей ведь рожать скоро, — вздохнула Наталья Петровна. — Не до дачи…
Антон едва смог скрыть изумление. Вот так сюрприз! Кто-то оприходовал эту недотрогу… умудрился. Может, тот, чернявый, что здесь крутился прошлым летом? А теперь она со стыда на люди показаться боится. Живот небось уже на нос лезет… Ха-ха! Ну и уродина она теперь! Так ей и надо! Строила из себя святошу, а теперь осталась лавка с товаром. Теперь появится через год с лялькой на руках — не будет больше ерепениться. Любому мужику будет рада, кто жениться пообещает, грех ее покрыть… Ну, он-то, может, и пообещает… а потом и передумает…
— Да что вы говорите! — преувеличенно обрадованно воскликнул Антон. — И когда ждете?
— Вот-вот…
— Ну, на крестины зовите.
Антон двинулся было дальше, но тут из-за поворота на полной скорости вылетел серебристый «мерседес», он едва отскочить успел. А из «мерса» вышел тот самый летчик…
— Мамаша! — заорал он на весь поселок. — У нас дочка! С внучкой вас!
Он подхватил Наталью Петровну, закружил, топчась прямо по вскопанным грядкам.
— Иона… Иоанн Алексеевич… — лепетала она. — Ведь задушишь… — А сама утирала тыльной стороной ладони градом брызнувшие из глаз слезы. — Фу-ты… и руки грязные…
— Собирайтесь! — велел Иона. — Машка в роддоме, велела мне комнату приготовить, пеленки всякие купить… А я абсолютно не представляю, что надо… Только на вас вся надежда!
— Ох… так уголок надо… конверт… марлю еще на подгузники… — ошалело забормотала Наталья Петровна.