– Это тоже способ раскрутки, – заметил Влад, – звезды часто делают себе имя на скандалах.
– Никакой славы не захочется, если о тебе будут писать подобные гадости, – сказала Тая. – Это отвратительно.
В душе я тоже сочувствовала незнакомой мне Аиде. Далеко не каждый обрадуется, прочитав о себе подобные гнусности, даже если это опубликовано в целях пиара. У Таиски запиликал в сумке мобильник, она достала аппаратик, посмотрела на определившееся: «Артур-мобил» и вышла из курилки в коридор, чтобы мы не подслушивали.
Вернулась она достаточно быстро и отвела меня в сторонку.
– Сена, он спросил, как я себя чувствую и уточнил, идем ли мы в театр.
– А ты что?
– Сказала, что самочувствие мое улучшилось, отказалась от театра и запросилась в ресторан.
– Зачем?
– Хочу поподробнее расспросить его обо всем непонятном, и об Аиде в том числе.
– Ты все-таки собираешься за него замуж?
– Мне просто интересно, что же происходит.
Она перебросила ремешок сумочки через плечо.
– Уходишь?
– Да, поеду домой, надо привести себя в божеский вид.
– А вечером…
– Вечером приеду к тебе и все доложу. Кстати, завтра у Горбачева день рождения.
– О! А я и забыла! Что подарим?
– Ты сочини поздравительную открытку в стихах, а я присмотрю хороший одеколон. Что еще мужику подаришь? Разве что галстук…
– А вот позвольте не согласиться… – полез к нам в коридор Влад.
– Не позволим.
Тайка чмокнула меня в щеку и поспешила на выход.
Глава восьмая
Возились мы еще долго, слишком много оказалось всевозможного бумажного хозяйства. И пока мы, чихая и плюясь, сортировали эту катастрофу, день приблизился к своему завершению. Механически заставляя коробками и закладывая толстыми папками с атласными завязками полки стеллажа, я размышляла обо всем сразу. Влада, написавшего эту ужасную статью я не винила, сама сто раз такое делала и, надо признаться, угрызений совести не испытывала – у нас тиражи хорошо расходились, если на обложке был анонс скандала вокруг звезды, тем более что мы туда еще и мистику примешивали, да и звезде лишняя реклама. Нет, я конечно же не хочу оправдывать наши грязные журналистские делищи, но неоднократно я стояла у газетных лотков и смотрела, что покупают люди, идущие в метро. Мне было очень интересно, берет ли кто-нибудь наш «Неопознанный труп», и если берет, то хоть посмотреть на этого человека, запомнить его в лицо. Так вот, большинство крупных заголовков были примерно одинакового содержания: «Та разводится с тем-то, тот наставил рога той-то, те все вместе переспали с тем-то и теперь тот-то грозится всех тех убить». И эти издания расхватывались в момент, ничего не залеживалось, люди хотели знать всю «правду» по дороге на работу. Мы бы, наверное, и не писали всех этих гнусностей, не будь на них такого бешеного спроса, а раз есть спрос, пожалте – предложение. Но отчего-то именно статья про Аиду не выходила из головы, из материала тисненного в нашей газете выходило, что она полусумасшедшая наркоманка, алкоголичка, много раз пытавшаяся безуспешно лечиться, и еще она планирует сделать операцию по перемене пола, потому как влюблена в свою бэк-вокалистку. Чушь, конечно, полнейшая, но написано было так едко и зло, что я на ее месте рыдала бы с полмесяца – не меньше…
Сидя на корточках и глядя в коробку с пачками бумаги для принтера, я думала о стиле написания статьи – он был совсем для Влада не характерным. Не могу сказать, что Влад совсем «беззубый», он тоже мог раздухариться и написать страшно, но это…
Засунув коробку на нижнюю полку, я отправилась на поиски Влада. Он обнаружился в курилке, травился вместе с Конякиным. Я решила сразу взять начальство за рога.
– Станислав Станиславович, – я тоже закурила, чтобы не выбивать из коллектива, – вы помните, в марте мы давали статью про певицу Аиду?
– Не помню! – отрезал Конякин, но мне требовалась информация.
– Влад написал разгромную статью о никому не известной певице Аиде, говорит, статья была заказной.
– Да, – кивнул Влад, – вы мне дали материал, там была уже почти готовая статья, мне и писать-то особо ничего не пришлось.
– Что-то припоминаю, – Конякин выпустил вверх столб зловонного дыма каких-то жутких дешевых сигарет. – А в чем дело?
– Кто вам заказал ее?
– Сена, это конфиденциальная информация.
– Вы так говорите, как будто вам поручили ее застрелить. Мне интересно узнать, кто и зачем заплатил деньги, чтобы в газете появилась такая статья.
– Интересно, Сена, за углом! Вы там все коробки разобрали?
– Практически…
– А надо, чтобы все! Быстренько докуривай и за дело!
И он стремительно покинул курилку, оставив нас с Владом одних.
– Слушай, а не сам ли Конякин написал эту статью?
– Нет, – качнул Влад головой, – я так понял, ему уже передали текст.
– А как передали? Под покровом тьмы?
– Похоже, что по Интернету, станиславский компьютер ведь подключен к Интернету.
– Да? – изумилась я. – Не знала, что мы такие прогрессивные. Ты уверен?
– Сам подключал, я и свой компьютер подключил. Далась тебе, Сена, эта статья.
– Да просто интересно, почему люди готовы платить деньги, чтобы так обложить девушку?
– Не зна-а-аю, – зевнул Влад, – это вполне может быть месть отвергнутого любовника…
«Отвергнутого любовника»! У меня перед глазами вспыхнуло – уж не Артурчик ли это сделал? Кстати, как там проводит время Тая? Покинув курилку, я отправилась в наш новый офис, но телефонных аппаратов там еще не было, тогда я поднялась в старое помещение, там телефонов уже не было – где-то зависли они в межзвездном пространстве.
Покрутившись для виду еще немного в новом офисе, я полила свой неприличный кактус, собрала сумочку и наладилась потихоньку на выход. И в дверях столкнулась с Тиной Олеговной.
– Ты куда это? – прищурила она маленькие глазки с короткими густо накрашенными ресницами.
– Я уже все сделала, – произнесла я голосом уставшего после дойки хлебороба, – иду домой.
– А Станислав Станиславович в курсе, что ты уходить собралась?
– Вот вы ему пойдите и доложите! – прошипела я, обогнула ее тщедушную фигуру и поспешила к лестнице.
Вслед мне понеслись какие-то гадости, но я была глуха к ним. Я справедливо полагала, что уже достаточно напахалась и за себя и за тех, кто не соизволил явиться.
По дороге домой я пыталась выбросить из головы и статью, и Аиду, но никак не удавалось. Эта певица с трагическими глазами притягивала, хотелось узнать о ней как можно больше. Не из газет, разумеется. Я надеялась, что Тая расспросит Артура и элегантно выяснит у него хоть что-нибудь об этой девушке.
Дома меня как всегда радостно приветствовал Лавруха.
– Идем, идем, – я повесила сумку на крючок вешалки, – как раз тебе еды еще купить нужно.
Прихватив пакет, кошелек, мы отправились в поход к рыночку. Я провела Лаврентия окольным путем, чтобы он мог облегчить организм до того, как мы пересечем территорию рынка. Лавр понял, что от него требуется и исправно делал свои дела. Я же эти дела старательно закапывала, набрасывая сверху песочек, таким образом, мы не особо-то и вредили экологии Москвы.
На базарчике прямиком направились к знакомому магазинчику свежего мяса. Я привязала Лавра у входа и вошла внутрь. За прилавком как всегда стоял улыбчивый парнишка-продавец.
– О, здравствуйте, – улыбнулся он мне и помахал рукой кому-то за моим плечом.
Я обернулась, в окно витрины заглядывала серьезная сенбернарья морда.
– Есть что-нибудь для нас?
– Конечно, сейчас выберу все самое лучшее.
И на прилавке стали громоздиться говяжьи обрезки, жилы, сахарные косточки с хорошими кусками мяса.
– И печенки килограмм.
– Хорошо. Красивый он у вас, здоровый такой, не тяжело с таким теленком управляться?