– Заявление вы уже написали?
– Да. Ваш начальник… старший майор Рудин, кажется… направил меня к вам, сказал, что вы во всем разберетесь.
У потерпевшей было усталое осунувшееся лицо, черные волосы, в челке седая прядь. При ярком свете женщина выглядела значительно старше.
– Как вас зовут?
– Абрамова Варвара Валерьевна.
Максимову захотелось закурить, но, вспомнив, что взял за правило не курить в кабинете, он сунул пачку папирос обратно в карман. Сел напротив и приготовился слушать.
– Варвара Валерьевна, где именно произошла кража?
– Недалеко от моего дома, на улице Горького. Я пришла с работы и хотела отоварить карточки. Взяла карточки на крупы, на сахар, а когда подошла моя очередь, в кармане карточек не обнаружилось.
Касриель Менделевич не без основания считал, что воровство карточек – главное преступление, потому что обрекало людей на голодную смерть. В последние месяцы кражи продовольственных карточек участились. В Москве орудовала целая банда, вот только напасть на ее след пока не получалось.
Злоумышленники действовали изворотливо, хитро, подло, у них была выработана целая система по отъему карточек у людей. Но чаще всего они действовали по одной схеме – отвлекали внимание жертвы разговором и в толчее распарывали карман и вытаскивали из него все, что в нем находилось, включая карточки на продукты. Нередко случалось, что пропадали карточки сразу всей семьи, что обрекало ее на очень большие лишения.
Сложность раскрытия преступления состояла в том, что потерпевшие редко могли сказать, где именно и в какое время они лишились карточек, и не могли припомнить людей, стоявших с ними рядом. Очень часто называли тех, кто к кражам не имел никакого отношения. Раскрывать такие дела всегда было очень непросто, в них была своя специфика. Чаще всего подобное преступление оставалось незамеченным, свидетелей не имелось и к тому же преступник вел себя очень осторожно, понимая, что идет на смертельный риск. Над уличенным в краже карточек очередь могла устроить самосуд, затоптать его насмерть, что не однажды уже случалось в оголодавшей Москве.
В последнее время потерпевшие и свидетели все чаще стали говорить о коренастой женщине с высокой грудью. Там, где она появлялась – в Елисеевском магазине, в Глинищевском переулке, на Мещанской, – непременно случались кражи продовольственных карточек. Со слов потерпевших был составлен ее портрет. Это была женщина с тяжеловатом лицом, лет за сорок, с крупным носом, высоким лбом; особые приметы – слева на нижней челюсти у нее было два золотых зуба. Постовым и оперативникам был роздан ее портрет, установили наблюдение за местами, где она появляется чаще всего, однако усиленные поиски воровки результатов не приносили. И вместе с тем пострадавшие нередко указывали, что рядом видели женщину с двумя золотыми зубами. Оперативники дали ей кличку Ворона.
– Можете сказать, во сколько примерно часов произошла кража?
– Около семи часов вечера. Я работаю на заводе, пришла немного раньше, меня отпустили. Сынишка приболел, присмотреть за ним некому, а муж сейчас воюет на Юго-Восточном фронте. Пошла в магазин… И тут такое! Вы можете восстановить карточки?
– Каточки восстановить я не смогу, – огорчил женщину капитан Иван Максимов. – Но вот преступников постараюсь поймать. – Выдвинув ящик стола, он положил перед ней нарисованный портрет Вороны. – Посмотрите повнимательнее, а в этом магазине была вот эта женщина?
Потерпевшая бережно вытянула из пальцев Максимова рисунок. Некоторое время она внимательно рассматривала его, а потом уверенно ответила:
– Да, она была там и стояла за мной. Неужели вы думаете, что это она? – с тихим ужасом произнесла женщина.
– Скорее всего, именно она. – Иван Максимов забрал у нее рисунок и положил его в верхний ящик стола.
– Боже мой, – произнесла потерпевшая, вцепившись узкой ладонью в подбородок. – Никогда бы не подумала. Ведь она была такой приветливой. Расспрашивала обо всем, сказала, что у нее сына на Волховском фронте убили, что она едва сводит концы с концами, что ей трудно живется. Сообщила, что у нее еще двое детей… Не знает, как жить дальше.
– Верить ей не следует, это очень опытная и жестокая воровка. К нам поступило уже немало заявлений, где фигурирует именно эта женщина. Вы даже представить не можете, сколько горя она принесла людям. У меня к вам одна просьба: если вы увидите ее, немедленно сообщите в милицию. Пусть ее задержат! Вы можете идти, к сожалению, пока я ничем не могу вам больше помочь.