Из глубокой задумчивости капитана вывел телефонный звонок.
— Петрович, ты? — звучал в трубке голос Чугаева. — Зайди.
Майор был один. Заложив руки за спину, он ходил по своему просторному кабинету из угла в угол, недовольно щурился.
— Ты что такой угрюмый? — встретил он вопросом Бухалова. — Не с сыном опять что?
Вместо ответа капитан молча подал последние показания Гречко, прислонился к подоконнику.
Чугаев на ходу просмотрел первую страницу и, замедляя шаг, перекинул ее. По мере чтения густая гневная краска заливала его полные одутловатые щеки.
— Мерзость какая!
Майор швырнул аккуратно сколотые странички на зеленое сукно стола, с размаху сел на стул так, что тот скрипнул.
— Можешь на эту дребедень наплевать! Так оно! — Чугаев раскрыл папку, покосился на капитана. — На, читай — сообщение от Лебедя.
Оцепенение у Бухалова как рукой сняло; одним большим шагом он перемахнул от окна до майора, помчался взглядом по четким машинописным строчкам.
«В саду родителей Гречко, — ярко пестрели буквы, — под двухметровым слоем земли, обнаружен труп женщины. Мягкие ткани не сохранились совершенно. Полностью сохранился волосяной покров — две светлые косы. Из одежды сохранилась вискозная красная блузка, несколько измененная по цвету шерстяная кофточка. Обувь истлела. Череп на затылке пробит, след удара прямой, ровный...
Бухалов, словно ему стало душно, расстегнул воротник кителя, шумно вздохнул.
«Заключения экспертов, — бежали четкие строки, — скелет женский; удар по голове нанесен острым орудием (топором); время убийства, по состоянию трупа, одежды и волосяного покрова, — от трех до пяти лет назад. Экспертом-дантистом осмотрены зубы убитой: из тридцати двух зубов протезированным оказался только правый клык нижней челюсти (металлическая коронка).
Путем совмещения прижизненного снимка Екатерины Уразовой со снимком черепа повторная экспертиза установила: совпадение особенностей строения лба, совпадение пропорций лица и соответствие возрастных данных свидетельствуют о сходстве сравниваемых объектов...»
— Дочитал? — Чугаев взял из рук Бухалова сообщение, положил перед собой. — Прав ты был, Петрович.
— В таких случаях всегда легче ошибиться...
Сутулясь, Бухалов тяжело поднялся, подошел к окну. Минуту он бездумно смотрел сквозь позолоченное солнцем стекло на улицу, не оборачиваясь, глухо сказал:
— Вот еще на одно дело... постарели.
— На одно дело стали опытнее! — тотчас же прозвучал за его спиной голос Чугаева. — И нетерпимее!
Последняя глава этой повести
— Старушку пришлось положить в больницу: с сердцем плохо. Сына прокляла! — Капитан Лебедь, хотя дело было и закончено, развел руками скорее виновато, нежели облегченно. — Вот и все.
— Так оно, — кивнул Чугаев, но в этот раз присказка майора прозвучала неопределенно и одиноко: за ней ничего не последовало.
Бухалов хмурил добрые рыжеватые брови, маячил, как неприкаянный, по кабинету. Все эти дни, после первых известий из Чернигова и возвращения Лебедя, он не мог отделаться от скверного настроения. Чем больше времени и труда капитан отдавал очередному делу, тем ближе принимал он его к сердцу и тем непосредственнее, как нечто личное, воспринимались его последствия.
Дарья Анисимовна Уразова сидела слева от Чугаева. Она была в черном, еще более старившем ее платье, и было немного странно видеть в жаркий майский полдень, при открытых окнах, этот суровый, до самого горла, глухой темный ворот. По лицу женщины бежали слезы, она не замечала их, тихо, казалось, без всякого волнения, рассказывала:
— Это она еще в девятом классе училась. Орехи грызла — и сломала. Тогда и коронку поставили. Наш же, заломовский, и ставил, Архипов...
Выделяясь белыми пятнами, на зеленом сукне стола лежало несколько фотографий. Никто не смотрел на них. Казалось, положили их случайно и, положив, забыли.
Виды на фотографиях резко менялись: черешни в цвету — на первой; тут же, у черешен, яма и стоящие вокруг нее офицеры милиции — на второй; мрачные пустые глазницы и зияющий оскал черепа — на третьей. На последней фотографии, словно воскрешая и одевая живой трепетной плотью все эти скорбные останки, щедро и доверчиво улыбалась молодая симпатичная женщина с веселыми ямочками на щеках....