— Фрейзер! — сказал он. — Я рад, что вы приехали!
Халсен уставился на него, пытаясь угадать, кто это.
— Боюсь, мы никогда не встречались, доктор Бейтс, — сказал он через мгновение, — хотя, конечно, я много слышал о вашей работе. Вот Фрейзер — я думал, вы его знаете...
Бейтс изумлённо перевёл взгляд с Халсена на меня, а затем его лицо расплылось в напряжённой улыбке.
— Ну конечно, я его знаю! — воскликнул он, беря меня за руку. — На мгновение меня подвело зрение, Фрейзер, потому что я подумал, что это вы. Харкнесс будет рад вас видеть — вы привезли всё, что он перечислил?
— Да, всё здесь, с нами, — сказал я ему. — А это доктор Халсен, профессор Грей, доктор Рокфорд.
Бейтс довольно отрывисто раскланялся, когда я представлял его своим спутникам. Его манера держаться показалась мне странной, его речь временами становилась отрывистой и бессвязной, с грамматическими ошибками, поразившими бы любого, кто знал его манеры и речь так же хорошо, как я. Однако он объяснил мне всё это, пока наша компания шла по единственной улице к единственной гостинице Стортона. И это объяснение повергло меня в шок.
— Всё готово, чтобы завтра отправиться вверх по реке, — сказал он мне первым делом. — У меня подготовлены три лодки, кроме моей собственной, и в них поместятся все ваши друзья и оборудование, привезённое вами, а также несколько рабочих, которых я заберу из этой деревни. Харкнесс будет рад вас видеть.
— А Брант? — спросила я, но, к моему удивлению, он только странно посмотрел на меня и отвернулся.
— Брант! — воскликнул я, схватив Бейтса за руку под влиянием внезапно нахлынувшего дурного предчувствия, и он медленно повернулся ко мне.
— Фрейзер, мне придётся сказать это сейчас, — заявил он, — хотя я собирался сообщить вам об этом позже. Брант сошёл с ума!
— Сошёл с ума?!
— Совершенно сошёл с ума, да. С самого начала мы все находились в состоянии психического возбуждения и стресса, ставшим ужасающим после того, как мы нашли снаряд. Я думаю, мы все были немного не в себе из-за этого — я знаю, я и сейчас кажусь вам странным — но Бранту было хуже всех. Он потерял рассудок прежде, чем мы это осознали.
— Что случилось? — с напряжением в голосе спросил я.
— У Бранта был пистолет, — ответил он, — и не успели мы опомниться, как он попытался застрелить Харкнесса — выстрелил в него в упор! Он промахнулся и собирался выстрелить снова, когда мы бросились на него. Однако прежде чем мы смогли его поймать, он с воплями убежал в лес, и мы не видели его целую неделю. Однако однажды ночью он выстрелил в нас из темноты и ранил Вебстера в плечо. Мы с Харкнессом и Галлом искали его по всему лесу, но ему удалось ускользнуть от нас. Это было две недели назад, и хотя с тех пор мы его не видели, он, должно быть, всё ещё бродит в окрестностях лагеря, как настоящий маньяк-убийца. Одному богу известно, как он умудряется жить в лесу.
— Брант обезумел, — медленно произнёс я. — Брант обезумел!
Именно этот факт занимал меня все последующие дни, пока мы плыли вверх по реке. Брант обезумел! Он был моим приятелем в течение многих лет, и его спокойный, полный юмора ум, как мне казалось, мог противостоять любым трудностям. Ужас и неожиданность этого факта ошеломили меня, и волнение по поводу грандиозного выстрела с Сатурна и всего, что он мог означать для Земли, что раньше охватывало меня, исчезло с переднего плана моего сознания, вытесненное ими.
Рокфорд, Халсен и другие члены нашей группы выразили своё сочувствие, когда они в свою очередь услышали об этом, но я видел, что для них это было достаточно незначительным событием по сравнению с великим фактом пришествия сатурниан. Они так же, как и я, с нетерпением ждали окончания нашего путешествия, но по другим, столь же важным для них причинам. Всё наше путешествие вверх по реке проходило в напряжении, придававшем ему привкус нереальности.
Наши четыре лодки, ревя моторами, боролись с течением Мартаны, пробираясь между зелёными стенами растительности, являвшимися крепостными стенами окружавших нас бескрайних лесов. Каждый день с рассвета до темноты мы боролись с течением, и Бейтс, теперь сильно отличавшийся от той математически скрупулёзной личности, какой был несколько месяцев назад, заставлял нас двигаться с максимально возможной скоростью. На наши нетерпеливые вопросы он, замкнувшись в себе, давал отрывистые ответы и резким голосом раздавал распоряжения полудюжине рабочих, взятых с собой.